Андрей Курков. Памяти русской культуры
Ванна стояла на высоких ржавых ножках, приваренных Максом. Макс жил по соседству, на автомобильном кладбище. За последние пяток лет он прямо-таки поднаторел в газосварочном деле. И вот теперь благодаря этим ножкам костер можно было разводить прямо под ванной, и за какие-то полчаса вода нагревалась до приятной телу температуры. Мирон залез в ванну, подбросив под нее еще охапку дровишек. Окунулся с головой — зря что ли таскал ведрами воду из недалекого озерка, — а потом вынырнул и посмотрел вокруг. Здесь было его царство. Здесь он был хозяин, так же как Макс — на автомобильном кладбище. Но Мирон был уверен, что Макс завидует ему. Автомобильных кладбищ по стране хватает, а вот о втором кладбище роялей он никогда не слышал. Они лежали прямо на земле. Черные, белые, бежевые. Некоторые ободранные, побитые, они все еще хранили свое былое величие. Четверг в два часа пополудни считался традиционным ванным днем. Об этом, конечно, никто, кроме Мирона и Макса, не знал. Два часа наступило десять минут назад. Еще через двадцать минут придет Макс. Он немного потрет Мирону спину, потом попросит, чтобы Мирон не очень-то отмывался — ему ведь в этой же воде мыться. Мирон вдохнул побольше воздуха, зажал пальцами ноздри и снова нырнул. Ему хотелось вспомнить что-то хорошее из прошлого. Вспомнил «Аппассионату» Бетховена. Стал слушать. На белом «Стейнвее», что лежал сейчас прямо на брюхе рядом с домиком-сарайчиком, когда-то играл Прокофьев. — Ну и что?! — спросил однажды Макс, услышав об этом от Мирона. Мирон чувствовал как все реже и реже отбивает ритм его сердце. Надо было выныривать, но так не хотелось. В детстве ему нравился фильм «Человек-амфибия». Жалко, что это кладбище только роялей. Хорошо б преобразовать его в музыкальное кладбище, и чтобы свозили сюда любые инструменты, кроме электрических. Вынырнул. Перегнулся и заглянул под ванну — дрова догорали. Осень оголяла землю. Часы «Ракета» показывали половину третьего. Макса все еще не было. Соната закончилась, и снова стало тихо. Из-за пернатого облачка выглянуло солнце. Невысокий заборчик и несколько кленов и тополей, росших за домиком-сарайчиком, отбросили тень. — Я никогда не был так счастлив… — подумал Мирон, и сам удивил Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
