Андрей Курков. Последнее приземление
Холодной весной пятого года независимости я возвращался из Германии домой. Старый «боинг» международных украинских авиалиний, исписанный трафаретными китайскими иероглифами, объяснявшими, видимо, что надо делать в случае аварийной посадки, дрожа дюралюминиевыми крыльями приближался к бетонной полосе Бориспольского аэропорта. Пухленькая стюардесса раздавала декларации. Мне тоже досталась одна и я в очередной раз усмехнулся, прочитав требование «задекларировать» количество ввозимой национальной валюты. Вскоре самолет соприкоснулся с бетонкой и побежал уже по земле. Жидко захлопал в ладоши один случайно затесавшийся в число пассажиров иностранец, но быстро прекратил, уловив напряженные взгляды в свою сторону. Минут через пять после остановки двигателей к самолету подъехал автобус и пассажиры поспешно заняли в нем места. Комфортабельный предбанник таможенного зала зажжужжал, зашуршал декларациями. Пассажиры разбились на две очереди. По привычке я стал в левую. Двигалась она неспешно, но и я не спешил. Наконец я подошел к месту радиационного контроля, вдоль меня «прошлись» дозиметром и дозиметрист, одетый в камуфляж, кивнул головой, мол нормально. Дальше оставалось пройти общий рентген — таможенники искали перевозчиков опиума, и я уже знал, что опиум глотают в специальных мешочках на время пересечения границы. Вскоре я зашел в металлический бокс и послушно налег грудью на квадратную металлическую раму. Что-то невидимое звякнуло в боксе железом и я почувствовал бегущих по спине мурашек. «Еще минут пятнадцать, — подумал я, — и я вырвусь из этого аэропорта.» Наконец дверь бокса открылась и я пошел дальше по нарисованной на полу желтой полосе, указывавшей путь. — Паспорт? — вежливо попросил таможенник уже у стола досмотра багажа. С улыбкой я протянул свой реликтовый советский документ. — Андрей Юрьевич? — вслух прочитал таможенник и посмотрел на меня так, словно мне следовало кивком подтвердить его правоту. — У вас только одна сумка? Я кивнул. — Пожалуйста, пройдите вон туда, в те двери! — широким жестом руки он прочертил направление. — И сумку тоже возьмите! За элегантными черными дверями я обнаружил что-то вроде комнаты отдыха, заставленной мягкой мебелью. В комнате никого не было. Я прошел к ближнему креслу и уселся. Обвел взглядом обстановку и заметил в углу под потолком черную видеокамеру. На душе было спокойно и я сам себе удивился — отчего это я такой спокойный? Ведь для чего-то меня попросили пройти сюда? Бесшумно открылась дверь. Вошел мужчина лет сорока пяти в дорогом темно-синем костюме. Правда ярко красный галстук и простое, тоже красноватое лицо к костюму не очень подходили. В руках он держал рентгеновский снимок. Подошел, присел на соседнее кресло. — Андрей Юрьевич? — спросил. Я кивнул. Он посмотрел на меня, потом поднял снимок на уровень своих глаз и внимательно уставился на него. — Вы что, врач? — спросил я. — Нет, но пришлось пройти курсы рентгенологии… — шутливым тоном ответил он. — У вас проблемы со здоровьем… — и он показал мне что-то на рентгеновском снимке, обведенное красным маркером. — Я знаю про свои проблемы… — сказал я. — Андрей Юрьевич, я бы на вашем месте сейчас был бы очень нервным, так сказать… — Почему? — удивился я. — Ну как же, вы после серьезной операции возвращаетесь домой, на родину, так сказать, а вас почему-то задерживают. А дома жена ждет, нервничает… Я посмотрел на него пристально. |
