А потянуло ее к этой науке после того, как Лиза перенесла жесточайшую инфлюэнцу.

Никогда прежде она не видела отца таким испуганным. В первую же ночь, когда она металась в жару, он сам, оказывается, поехал за врачом. Слугам доверил лишь заложить лошадей, сам же ими и правил, считая, что кучер не сможет так быстро доехать.

Он вытащил врача из постели, не давал ему толком одеться. Путался под ногами и жалобно причитал:

— Быстрее, голубчик, миленький, быстрее, дочь умирает!

Пока наконец рассерженный доктор силком не усадил его в кресло и не налил рюмку водки со словами:

— Возьмите себя в руки, князь! Я буду готов через три минуты…

А потом Лиза слышала, будто через вату — или это ей показалось? — как доктор говорил:

— Все в руках божьих!

Девушка ненадолго приходила в себя, потом опять проваливалась в забытье и каждый раз в минуты просветления видела у кровати бодрствующего отца.

Но по-настоящему хорошо она почувствовала себя лишь тогда, когда князь положил ладонь на ее лоб и стал что-то шептать. Чувство неземного блаженства охватило Лизу.

В один момент будто лопнул обруч, который жестко сковывал ее голову; девушке показалось, что именно он не давал болезни выйти наружу.

Наверное, это блаженство отразилось на ее лице, потому что отец отдернул руку, но Лиза прошептала:

— Пожалуйста, папенька, подержи еще свою руку.

Мне стало так легко, словно я заново родилась.

Потом она заснула и уже не видела, как ушел отец, а на его месте Лиза, проснувшись поутру почти здоровой, увидела свою любимую нянюшку Варвару Алексеевну, которую нарочно привезли из Отрады.

Лиза ей и обрадовалась и подосадовала: она чувствовала себя достаточно бодрой и здоровой, чтобы встать с кровати, но знала, что нянюшка этого никогда не допустит.

— Ишь, чуть жар спал, сразу из кровати прыг! — сердилась та. — Вергилий Иваныч наказал: встать не ранее чем через неделю.

Лизе ничего не оставалось, как покориться.

Князь заходил проведывать дочь каждый день и как бы между прочим интересовался:

— Лизочек! Ты ничего особенного в себе не чувствуешь?

В первый раз Лиза весело ответила:

— Чувствую, папенька!

И с удивлением заметила, как он вздрогнул.

— Я чувствую, — продолжала она, — что уже выздоровела и отлежала себе все бока, а нянька Варвара продержит меня в постели еще не один день! Ты бы замолвил словечко…

Князь отчего-то рассердился и пробурчал, что лежать она будет столько, сколько скажет доктор. Раз он говорит, что нельзя вставать, значит, так тому и быть!

А потом началось то, чему Лиза вначале удивилась, чему не сразу поверила и даже подумала, будто у нее что-то случилось со зрением.

— Ну, как тут наша больная?

С таким привычным для себя и пациентов вопросом доктор Вергилий Иваныч вошел на следующее утро в спальню Лизы Астаховой. Девушка машинально взглянула на торчащий из кармана врача стетоскоп и совершенно отчетливо увидела, как прямо за ним, будто не в грудной клетке, а в прозрачном сосуде, бьется сердце.

Лиза сморгнула и даже прикрыла глаза, а когда перевела взгляд левее, то есть, по отношению к доктору, на правую половину его тела, совершенно отчетливо увидела его печень. Тогда она точно и не знала, что это именно печень, просто догадалась. Такое видение девушку ничуть не обрадовало, тем более что ему не находилось никакого объяснения.

Впрочем, она припомнила слова отца насчет того, что может чувствовать что-то особенное, и заподозрила поначалу: уж не заколдовал ли он ее? Но тут же над собой посмеялась — слишком батюшка любил ее, чтобы нанести своему дитяти какой-нибудь вред…

Значит, пока Лиза сама не разберется, что к чему, она никому о своих странных способностях говорить не станет.