У него же не было романтических воспоминаний. Смерть в зараженном блоке, костюмы бактериологической защиты, солдаты, и снова смерть. Много лет ферма гонялась за ним, теперь он сам пришел к ней.

Охраны на входе не было никакой, потому что охранять было нечего, сразу за тамбуром открывался 60 — ти метровый обрыв, внизу которого парило и было влажно, там в собственном соку варился биореактор.

— Не спеши, Эдди! — торопливо бормотал Прайс. — Эксперимент почти завершен! Мы собрали необходимую биомассу! Мы можем все! Мы вернем тебе молодость! Мы вернем тебе Джози!

— Не называй ее Джози, сучонок! — предупредил Кулебакин. — Так могу ее называть только я! Эксперимент считаю на этом законченным — идеальный солдат получился, потому что он перебил всех своих командиров!

— Идеальный? — Прайс зашелся в сумасшедшем смехе. — Мы давно могли тебя прихлопнуть как муху! Ты нужен был нам как поставщик свежего мяса! Ты тоже фермер, только жил не на ферме! Эдди! — заверещал он.

— На этом считаю контакт законченным! — Кулебакин швырнул его со всей силы, словно на дальность.

Прайс исчез на дне пропасти, в этом месте расцвел зловещий алый цветок, раздался вздох.

Кулебакин быстро вышел на воздух, до конца не уверенный, ждут ли его. У порога стояла черная машина. В открытой кабине Захар и Лилит.

— Погнали! — выдохнул Кулебакин, вваливаясь третьим.

Солсбери. 5 минут до взрыва.

Кулебакин понял, что подвал слишком мелкий, а искать другой нет времени.

Он понимал, что далеко они уехать не успеют, и решил укрыться в одном из коттеджей Солсбери. Кто ж знал, что англичане настолько беспечны, что не предусмотрели атомный взрыв при постройке своих подвалов.

В боеголовке «малютки» 120 обогащенных урановых колец массой 500 килограммов. Мощность взрыва составит 10 мегатонн. В области 5-ти километров наступит тотальное разрушение. В Солсбери радиоактивное излучение прошьет все дома навылет.

Кулебакин крякнул.

Из зала в подвал вела лестница. Он пропустил Захара и Лилит первыми, захлопнул дверь и задвинул засов.

— Ты чего удумал? — спросил Захар.

— Хотел извиниться. В тот раз ведь я мог тебя отбить у фермеров, но не стал. Оскар был старый, не смог бы убежать, но не суть важно. Больше я тебя не брошу, сынок! — и он крикнул. — Спускайся вниз, Захарка! Я сверху машиной вас прикрою!

И более не слушая вышел. Сел в могучую машину, завёл. Смотреть на красивый аккуратный коттедж времени не было. Кулебакин дал газ, вломился в дом, снося фанерные стены и моля бога, чтобы не провалится в подвал.

Дом выстоял.

Кулебакин выбрался из кабины, миновал развалины дома и уселся на лужайку. Ну не знаю, в трагические моменты герои должны произносить пафосные фразы, достойные упоминания в пересказах. Напишу, как есть из дани уважения этому человеку.

Когда бомба рванула, Кулебакин вздохнул и сказал:

— Вот такая вот херня, пацаны!

Потеряно все кроме чести.

Майор Константин Межеедов отбивал атаки фермеров в последнем уцелевшем доме.

Машины фермеров на гусеничном ходу, по существу средние танки, переламывали ближайшие развалины. Минометчики пристреливались, стреляя по очереди и не мешая друг другу. Мины с истеричным визгом ложились все ближе.

Межеедов ползал под обстрелом, обшаривая пустые короба в поисках патронов.

Алька сидела и баюкала куклу в своей застиранной маечке, майор старательно не смотрел на нее. Он имел острое желание, чтоб его убило первым. Это решало все нерешаемые проблемы. Сам он не был создан для решения проблем, тем более этических. Его стезя — бежать и хватать.