Нет, были в истории прецеденты, динамитом детей обвешивали и подсылали. Таких заваливали на раз.

Но как поднять руку на ребенка, который без оружия, сидит и качает…

Оп — па!

Алька целила в него из пистолета.

— Вы убили моего папку! — говорит.

Сейчас кто — то на самом деле помрет, понял Костя. Вытер рукавом под носом.

— Не факт! — возразил.

Сам себе не поверил. Слишком долго не было взрыва.

— Ты врешь! — выкрикнула она дрожащим голоском, наган в тоненькой руке ходил ходуном.

Даже ребенка не смог обмануть. Эта опция его улучшенного организма подкачала. Если его тело когда — нибудь найдут, специалисты долго будут изучать записи его чипов.

— Я думаю, произошёл сбой в этой дерьмовой схемке! — скажет один, попивая кофе.

— Надо будет пару микросхем поменять! — согласится другой.

Межеедов не сразу уловил подвох, когда противник прекратил кидать мины.

Алька выстрелила — за спиной майора покатился дохлый фермер.

— Бей фермеров! — вскричал Межеедов, хватая камни.

Вживлённые чипы производили последние записи.

Майор и фермеры.

Межеедов стоял с девочкой на руках. Алька была ранена, он кое — как перевязал ее. Она была без сознания, ножки болтались как тряпичные.

Огромные черные машины, потрескивая остывающими моторами, застыли в нескольких метрах. Меж ними просачивались фермеры, насторожено шаря стволами.

Скольких из них я еще мог бы убить? Прикидывал майор. Протиснуться между машинами, завалить встречных, укрыться за задним бортом…

Раненая Алька в бессознанке дернула ножкой, оборвала сладостные картины смертоубийства.

Я больше не убью ни одного человека! Поклялся майор. Больше не подниму руку ни на кого, пусть только этот крохотный беззащитный комочек в руках очнется, оживет, забегают тонкие ножки по лужайке, застиранное платьишко забьется точно парус.

Крохотное детское сердечко билось у него в руках. Сердце начинает биться самым первым, когда ничего еще нет, и самым последним заканчивает, когда закончено все остальное.

Он прижал Альку сильнее.

Из — за спин фермеров вышел Кастет, самодовольно ухмыльнулся. Целил из пистолета то в ребенка, то в него.

И его мог убить! Понял Межеедов. Легко!

Но уже не могу. Слово дал.

— Дите не трожь! — хрипло сказал он. — Оно не при чем! Оно вроде ваше!

— А ты мне заплатил, чтоб оно было мое? — издевался Кастет. — За первого 200 косарей! Если где прячешь второго — еще 200!

Он зареготал:

— А знаешь, мне и за мертвых заплатят!

И умер.

Нет, Межеедов не нарушил свою клятву. Иконки на «внутреннем глазу» вдруг смялись, заиграли радужными красками. Мигнула предупреждающая надпись:

— Электромагнитный всплеск! Пеленг 160! Дальность приблизительно 100 километров!

Пришло и уточнение:

— Ядерный взрыв мощностью до 20 — ти мегатонн!

Вокруг открылся филиал сумасшедшего дома. Фермеры роняли оружие, пускали слюни и бесцельно бродили. Один заскочил в машину и поехал по своим бывшим коллегам, и ехал до тех пор, пока окончательно не забыл, как это делается.

— Папа, мне страшно! — очнувшаяся Алька с силой прижалась к майору.

Фермеры услышали знакомое слово.

— Папа! — сказал один, уставившись на Межеедова.

— Папа! Папа! — донеслось со всех сторон.