Андрей засыпает, обняв Влада, положив голову ему на плечо. Влад же по-прежнему не говорит, хотя эмоции его угадываются с одного взгляда.

Утром Андрей помогает ему одеться, ведет в ванную. Влад уже может какое-то небольшое расстояние преодолеть почти самостоятельно, но быстро устает, и все равно без каталки ему никак не обойтись. Я наблюдаю каждое утро, как отец выводит его из ванной, подставляя свое плечо. Сегодня Влад морщится, мотает головой и довольно категорично отталкивает Андрея. Всем видом он показывает, что устал быть инвалидом и вполне преодолеет путь от ванной до столовой сам. Надо сказать, уже вторую неделю мы мало общаемся с отцом. Он весь погружен во Влада, считает каждое утро шаги, которые тот самостоятельно делает по дому. Я, как предполагается, должен в это время быть погруженным в учебу, но я тоже неотрывно слежу за Владом. Вчера он прошел сам четыре шага от двери в ванную, сегодня тоже и потом — еще два, отвергнув помощь отца. Но после он останавливается и, опершись о стену, продолжает двигаться так. Андрей снова предлагает свое плечо, но Влад снова отрицательно мотает головой. Отца это расстраивает. Это не первый выпад Влада, и каждый раз у Андрея маленький кусочек откалывается от сердца. Влад держится за стену и зажмуривает от боли глаза, но пытается двигаться дальше самостоятельно. Вот упрямый! Кое-как он молчаливо соглашается на поддержку. А потом за завтраком — опять напряжение. Хоть Влад и может уже самостоятельно принимать пищу, процесс этот, как правило, растягивается и выматывает его. Но на то, чтобы Андрей, как прежде, кормил его с ложки, уже не соглашается. Андрей только головой мотает и бессильно разводит руками, в его душе радость смешивается с усталостью и негодованием. Пару раз Влад даже падал, пытаясь самостоятельно преодолеть небольшое расстояние от стола к дивану или до входной двери. И конечно, ни на день не прекращаются упражнения и массаж, технику которого Андрей, по-моему, освоил не хуже дорогущих специалистов той клиники в Берлине.

Как прав был доктор Лапрехт, когда говорил, что Влад здесь за считанные дни встанет на ноги. Три недели спустя, изменения колоссальны. Очередным утром, когда шаги, пройденные от спальни до ванной и от ванной до столовой, посчитаны, когда с завтраком покончено, Андрей усаживает Влада на диван и принимается разгребать стопку журналов и разговорников на столике.

— Прости, — громовым раскатом неожиданно звучит в пахнущей кедром тишине слабый голос Влада.

Я застываю в дверях, открыв рот. В душе я подпрыгиваю до самого потолка, ликую и аплодирую, как ненормальный, но внешне стою, как будто меня контузило.