Треснули витражи, осколки падают прямо на Паприку. Бежать некуда. Можно залезть под стул, но и это опасно: пол так и ходит под ней ходуном. Паприка чувствует, что и Носэ, и Косаку, и Дзиннай с Кугой пытаются ее спасти. Инуи устранил их из своего сна и выбрал первой жертвой Паприку.
Изловчившись, словно прорывая толстую пленку, Носэ неимоверным усилием проникает в сон Инуи. Им движет пылкая любовь, которая выходит за грань разумного, а во сне только крепчает. Сновидение вселяет еще больше отваги, и Носэ бесстрашно бросается в бой. Он оказывается как раз под алтарем. На мгновенье любовь к Паприке и ненависть к Инуи позволили Носэ, пробив брешь в «предсознательном» Инуи, увидеть трясину его бессознательного. По логике сновидений Носэ должен предпринять атаку на Инуи.
Запрыгнув на алтарь, он срывает набедренную повязку Христа – Морио Осаная. Там, как того страстно желал в своем сне Инуи, между ног Христа зияет вагина.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха…- наполнил зал сумасшедший смех Сэйдзиро Инуи.
Обвалился потолок, закружились осколки витражей. Эти осколки принимали форму самых разных предметов: крысиных трупов, немецких словарей, винных бокалов, перьевых ручек, скорпионов, кошачьих шей, шприцев… Они порой закручивались в смерч под сводами, а иногда бешено обрушивались вниз подобно бушующим волнам.
– Он сошел с ума,- послышался голос Косаку Токиды.
Но безумие длилось недолго.
Кафедральный собор исчез. Все, кроме Сэйдзиро Инуи, пытались вернуться кто в свои сны, кто в покинутую реальность. Непонятным оставалось одно: что стало с самим Инуи?
Куга рассчитывал время, чтобы попасть в нужный момент. Он поджидал, двигая время вспять изо всех сил своего сна. Используя свойство сна возвращать сновидца в прошлое, он старался вернуть сон в нужную временную точку. Это ему удалось, но силы – и телесные, и духовные – были на исходе: Куга потерял сознание и погрузился в хаос.
Профессор Карл Кранц заговорил по-английски:
– Принимая во внимание заслуги по созданию психотерапевтической установки для лечения психозов и достигнутый огромный успех от ее применения, стокгольмский Фонд Нобеля выбрал вас лауреатами нынешнего года по физиологии и медицине…
26
В баре звучала «Р. S. I Love You».
В просторной кабинке «Радио-клуба» – единственной, напоминавшей отдельный кабинет,- шла тихая вечеринка. Собравшиеся вспоминали события недавних дней и радовались их благополучному завершению.
– Как же так? О тех карцерах,- несколько изумленно говорил Торатаро Сима,- не знали ни я и никто другой. Выходит, все это время он спал без еды и питья.
Сэйдзиро Инуи обнаружили бездыханным в подземелье больницы НИИ клинической психиатрии.
– Уединившись в карцере, он собирал силу духа ко дню церемонии,- отдавая должное мужеству Инуи, сказал Тосими Конакава.- Он понимал, что крах близок, но все же не снимал МКД. Модуль так и остался в его черепе, и только основание конуса едва проглядывало из-под кожи. Да, ненависть, зиждущаяся на силе одержимости,- гремучая смесь!
– Умер, видимо, сразу после нашего сражения? – спросил Тацуо Носэ.
– Скорее всего. После сражения он нигде не объявлялся – ни в наших снах, ни в реальности,- кивнул Конакава.- Та схватка исчерпала его силы.
– На миг показалось, что он сошел с ума.
– Да, сошел,- сказал Токида и спросил у Конакавы: – А Осанай знал, где находится его босс?
– Более того – думаю, это он его укрывал. Похоже, там же держали в заключении и Химуро.
Морио Осанай находился под следствием – его подозревали в убийстве Химуро.
– Химуро. И Хасимото. Жаль их.- Токида не скрывал своих чувств. |