Их у нас живоглотами звали за то, что заглатывают мальков и рыбок поменьше целиком. Видела, какой у сомов рот?
Видела. Губастый и зубастый. А что, похоже!
Кстати, тётя рассмотрела герцога намного лучше меня, лицезревшей его всего раз, с балкона. А вид сверху на сидящую особь искажает перспективу.
— Не так уж и искажает, — усмехнулась леди Анель, — ноги у их светлости коротковаты. Рост немного ниже среднего, манеры на первый взгляд великосветские, вот только после ухода герцога Верна пожаловалась, что её, честную девушку, Длани в тёмном коридоре за мягкое место ущипнули.
Верной звали нашу горничную.
— Возраст, думаю, за сорок. Лицо… глаза светло-серые, холодные. Рот как у сома. Кстати, небольшие усики наличествуют. А если спрашиваешь о характере, то, как мне показалось, герцог неглуп, крайне властолюбив и беспощаден. Жаден ли он или золото — лишь средство для укрепления власти, не знаю. Но то, что, судя по всему, этот паук ещё и сластолюбив — уверенности в твоём счастливом будущем не добавляет.
Ужас какой!
И что делать? Покорно идти на убой нельзя, перечить нельзя, сбежать тоже нельзя.
— Впору у высших сил защиты просить! — вздохнула облачённая в персиковый капот тётя Анель, когда, два часа поломав головы, мы так ничего и не придумали.
Я уставилась на неё. Высших сил?
К посещению Храма леди Анель относилась прохладно, объясняя отсутствие рвения тем, что ни разу за двадцать лет не видела, чтобы горячие молитвы помогли разрешить судебную тяжбу. Ну да, я тоже отродясь не слыхала, чтобы небесные Девы помогли вытащить из грязи телегу, каким бы набожным ни был возница.
Но что-то в высказывании тёти меня зацепило… Да, вот, поняла!
Было в роду Эл’Сиран семейное предание о жившей три с лишним века назад леди Фейли Эл’Сиран, той самой, которая вывела золотых меровенцев. Леди Фейли считалась заступницей семьи, помогавшей в тяжёлые или смутные времена. Правда то или нет, было неизвестно, но в гостиной среди прочих портретов висела потускневшая парсуна одетой в старинное платье сероглазой черноволосой дамы с решительным подбородком, а на городском кладбище стоял потемневший от времени склеп. Кстати, глаза и подбородок я унаследовала. А вот волосы были русыми.
Может, то лишь легенда… но времена у нас, несомненно, наступили тяжёлые. И кроме как к духу моей прапрапра… — кстати, а сколько «пра-» там за триста лет набежало? — и обратиться не к кому.
Только куда идти просить совета — к портрету или в склеп? Наверное, в последний.
А выходить днём мне нельзя, я же при смерти в горячке.
Получается, лежит мой путь ночью на кладбище…
Глава 3
Бывает три вида прогнозов:
Предсказание того, что всем хочется. Чтобы обнадёжить.
Предсказание того, что никому не хочется. Чтобы попугать.
И предсказание того, что на самом деле будет. Чтобы всех рассмешить.
— Знаешь, может, в этом что-то есть… — задумчиво протянула тётя. — Филинт мне рассказывал, как его отец, которому предлагали очень выгодную на вид сделку, просил совета у духа. И ему приснился сон, что лезть в это дело не стоит. Лорд Киар отказался и, как позже выяснилось, тем спас состояние. Филинт, — мечтательно улыбнулась, — вообще всякую чертовщину любил.
— Тогда прямо сейчас и пойду, — решилась я.
— Ночью?!
— А когда — днём?
— Ну да, днём нельзя… — задумалась тётя. — Ладно. Только нужно позвать Тода, пусть проводит.
— Не надо Тода, тот топает. А я быстрая. Штаны надену, которые в деревне носила, и, если что, убегу. |