Остановился он не из-за смерти пассажира (слишком чести много), в основном чтобы сообщить по рации об аварии и заодно позвонить Осе Яковлевичу, чтобы был в курсе. Однако в канале царила гробовая тишина.

Он взялся за телефон… Сотовая связь не работала.

«Глухо как в танке. — Петрович судорожно зевнул и наконец занялся пассажиром. В карманах покойного, или, как написали бы в старинном романе, „у того, кто больше не был Андреем Владимировичем“, обнаружились деньги, презервативы, грязный носовой платок и удостоверение. Петрович открыл красную книжицу, и его передёрнуло. — Тьфу ты, даже здесь врут».

Старинный роман не ошибся — пассажир, полковник ФСБ, вовсе не был Андреем Владимировичем. И в тёзки, видно, набивался по долгу службы, для установления психологического контакта.

Петровичу очень захотелось раскрыть пошире дверцу, взять покойничка за ворот и… А что, кювет подходящий, глубокий, внизу по колено воды. Только чавкнет.

«Нет-нет, так нельзя, — одёрнул он себя. — Всё-таки живой был человек и не мне его судить». Кряхтя, он вытащил мертвеца из кресла, уложил на спальную полку и вернул ему всё, кроме ствола, — на этом свете оружие нужнее. Вернулся за баранку и мягко тронул машину с места. Несмотря на страшную усталость, он был сосредоточен и отлично знал, что делать дальше. Сейчас он доедет до ближайшего поста, сообщит ментам об аварии «Лексуса», а потом — пусть даже небо падает наземь — на парковку и спать. Минуточек на двести бы. И мертвец не помеха. «Глобик» хоть и не поезд, а верхнюю полку заботливые шведы предусмотрели.

Вёрст через десять Петрович остановился возле подсвеченного изнутри домика КПП и… разом забыл про сон. Блюстители закона бесформенными кулями лежали на асфальте. По всей форме, при табельном оружии, очень похожие на сломанные манекены. Будто массовка для фильма ужасов или витрина ларька, где неловкий продавец повалил сувенирные фигурки гаишников.

«Ни хрена себе… — Петрович заглушил мотор, на ватных ногах подошёл и потрогал одно тело, другое. — Холодные. Без вариантов».

— Ладно, ребята, лежите, пока не до вас, — вслух выговорил Петрович. Мздоимцы, бессовестные пройдохи, все они были чьими-то сыновьями, мужьями, братьями, каждого небось ждали дома…

Он вытер руки о штаны и зашагал к домику.

— Эй! Есть кто живой?

Петрович опасливо приоткрыл дверь и сразу услышал мальчишеский срывающийся голос:

— Стой, стрелять буду! Стрелять буду, не подходи!

В углу за столом, вжимаясь спиной в стену, скорчился лейтенант. На его молодом лице проложили дорожки слёзы, в руке ходуном ходил пистолет. Рупь за сто, без досланного патрона.

— Тихо, тихо, тихо, — остановился Петрович и покладисто поднял руки. — Я просто хочу сказать, что в семнадцати километрах отсюда по направлению к Краснодару — ДТП. Тяжёлое, наверняка с жертвами. Туда бы «скорую» и…

— Да эти ДТП задолбали уже, весь телефон сорвали, пока работал. — Летёха поёжился, махнул пистолетом в сторону окна, и к его истерике добавилась надежда. — Это ведь твоя фура? Да? Мужик, отвези меня в Кубановку. Домой, а? Я заплачу…

Молоденький, совсем ещё сопливый пацан, в точности как Петрович в Афгане. Только он «рядовухой» так и остался, большим родина, несмотря на незаконченное высшее и боевой опыт, не удостоила. Видать, рылом не вышел.

— Без проблем, отвезу, — честно глядя лейтенанту в глаза, соврал Петрович и осторожно шагнул вперёд. — Только вначале, наверное, нужно трупы убрать.