— О-о-о! — вопит Сьюзи. — Какая прелесть!

— Очень мило, — говорю я, закрываю крышку и убираю коробочку в пакет.

— Ты не хочешь ее съесть? — спрашивает Энди.

Сьюзи делает большие глаза.

— Зубы.

Энди удивлен.

— Прошу прощения?

Сьюзи показывает на меня, предоставляя мне право ответить на его вопрос.

— Она имеет в виду мои зубы, — говорю я и сердито зыркаю на нее. — Я никогда не ем, если после этого не могу почистить зубы.

Энди потрясен.

— Правда? Я не знал.

— Это потому, что я стараюсь оберегать свои личные причуды от внимания бульварных газет, — говорю я, обращая эти слова к Сьюзи, которой, по крайней мере, хватает совести покраснеть.

— Мне нужно идти, — лепечет она, видимо опасаясь, что я проглочу ее заживо, и уносится прочь.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, и объясняю Энди:

— Это очень старая привычка. В детстве, если я съедала полный обед во время съемок, мне потом так хотелось спать, что я не могла работать. Поэтому в течение дня мне разрешали только перекусывать. А потом я каждый раз должна была чистить зубы. Не потому, конечно, что их беспокоило здоровье моих зубов. Просто если бы им пришлось переснимать эпизод из-за того, что у меня на передних зубах остался шоколад… сам понимаешь, дорогая получилась бы шоколадка.

— Я не знал, — повторяет Энди.

Я пожала плечами.

— Никто не знает.

Кроме того, никто не знает, что я ненавижу шоколад. Это еще одна из моих причуд, о которой неизвестно широкой публике. Глупо, конечно, но мне хочется оставить в неприкосновенности хотя бы кое-что из своей личной жизни. Если во время интервью меня спрашивают про шоколад, я отвечаю, что обожаю его, как и любая другая девушка на планете. Совсем недавно я сказала, что клубника в шоколаде возбуждает меня даже больше, чем секс. (Не самая интересная тема для интервью, но вы удивитесь, узнав, какие приземленные вещи желают знать репортеры.)

Хотя…

Я слегка хмурюсь. Тобайас знает, что я терпеть не могу шоколад. Впрочем, возможно, он забыл. Или, что более вероятно, не сказал своей ассистентке, когда попросил купить мне какую-нибудь мелочь, чтобы приложить к записке. Она, наверное, читала статью в «Вэнити фейр» и решила, что клубника в шоколаде именно то, что требуется.

Тобайасу все равно, что она купила. С его точки зрения, единственной целью посылочки является доставка записки, чтобы подогреть мое эго после трудных съемок и перед новым испытанием.

Ну вот, снова: очередное напоминание о том, что завтрашние сцены очень важны. Я уже почти вижу, как рыдают мои кредитные карточки, которым становится ясно, что им не суждено отправиться на обещанную прогулку.

— Слушай, — обращаюсь я к Энди, — может быть, все-таки стоит посмотреть завтрашние сцены?

— Мне казалось, ты договорилась с кем-то встретиться.

— Договорилась. Но, понимаешь, я ведь могу сделать и то и другое, — говорю я, когда мне в голову приходит новая мысль. — Ты не против встретиться со мной попозже? Я похожу с Линди по магазинам пару часиков, и у нас еще останется время для репетиции.

— Отлично, — отвечает он. — Мне приехать к тебе?

Я колеблюсь, потому что в течение многих лет я придерживалась одного правила — не приближаться к своим фанатам. В конце концов, они могут оказаться страшными.

Но ведь здесь совсем другое дело. Это Энди, наш официальный консультант по вопросам сценария. Он не только в штате, но еще и очень славный парень.

Кроме того, он и сам был жертвой.