Выслушав мои объяснения, мальчишка погрустнел, посмурнел лицом. Поверил, по всему видать. Однако плечики свои тощенькие старательно расправил, голову понурившуюся прямо утвердил. Даже ухмылочку наискосок навесил. Это хорошо. Ни силенок, ни опыта и в помине нет – зато мужество, достоинство душевное есть, и даже в избытке… а это редкость, и она дорогого стоит. Очень хорошо…

    Опомнись, Дайр Кинтар – что тебе в голову взбрело? Что хорошо? И для кого? Для цыпленка этого битого, недокормленного?

    – Одним словом, пропадешь ты в городе ни за ломаный грош, – завершил я свою отповедь.

    Интай еще сильнее голову вскинул, взглядом сверкнул, грудь свою слабую напыжил… а, проваль – да с тебя, парень, и вовсе глаз нельзя спускать.

    – Ничего, – твердо произнес он прыгающими белыми губами. – Да я, если хочешь знать…

    – Пропадешь, – безжалостно заключил я. – Грудь не топырь – лопнет. Ты мне тут мозги не меси – не тесто, хлеба не испечешь. Ты боишься. И правильно, между прочим, делаешь. А передо мной гонор пущать незачем. Я таких, как ты во всех видах видал по двенадцать на дюжину. Сам уличным был, знаю.

    – Был? – прищурился Интай. – А теперь ты какой?

    – А теперь я жутко знатный и богатый и вообще большая шишка, – невольно улыбнулся я прихотям судьбы.

    – Ты?!

    Взгляд Интая со вполне законным недоверием скользнул по моим босым ногам… по штанам моим обтрепанным… по рубахе поношенной – а что еще прикажете в дорогу напялить в этакую жару?.. по запыленному лицу, по волосам, перехваченным никак уж не повязкой Младшего Патриарха, а простым шнурком… по сумке моей дорожной, в трех местах заплатанной… и по рукояти меча, по ножнам, снова по рукояти…

    Конечно, Киану в дорогу ножны мне подбирал самые неброские, да и меч учебный, а не парадный… но «неброский» не значит «небогатый» – тем более для юноши из Дома Шенно. Коричневая благородная шагрень, выложенная бронзой – с первого взгляда не приметишь, со второго глаз не оторвешь. И бронзовая гарда непривычной для меня формы, но удобная. А в бронзе гарды хищно оскалилась «улыбка» – прорезь для захвата клинка противника. Даже не вынимая меча из ножен, сразу видать – сделано добротно и красиво. С понятием сделано. Умелой рукой – и для умелой руки. Отменное оружие – и очень, очень дорогое.

    – Ух ты! – восторженно выдохнул Интай, не сводя глаз с рукояти.

    – Это не «ух ты», а меч, – чопорно поправил я.

    – А можно… можно посмотреть? – Глаза его сияли завороженно, умоляюще.

    – Нельзя, – осадил я. – Это меч против демонов. Здесь никаких демонов нет, значит, и вытаскивать его из ножен попусту не стоит.

    – Против демонов? – восхищенно удивился Интай. – Так ты волшебник?

    – Нет, – усмехнулся я. – Но меч мне подарил взаправдашний волшебник.

    Молодой еще волшебник – но об этом Интаю говорить не обязательно.

    – А зачем? – продолжал допытываться Интай.

    – Против демона, конечно. – А, пропади все пропадом – скажу, как есть и будь, что будет.

    – Ты с демоном сражаться хочешь? – Глаза Интая округлились совершенно.