— Что такое? — спросил Лайтберн.

— Не знаю, — ответила я. — Ничего.

На какую-то секунду мне показалось, что я слышала какой-то шум снаружи.

— Можно как угодно судить обо всех этих тайных и… нетрадиционных подходах Экклезиархии к некоторым вопросам, — твердо сказала я Элаис Каторз, — но без сомнения они погрязли в застарелой и поистине дьявольской порче.

И я рассказала о «посредниках» — жутком Скарпаке и его родичах.

Она побледнела от мысли об этих ужасах.

— Космодесантники Хаоса, — едва слышно прошептала она. — Судя по твоему описанию, Семнадцатый Легион. Несущие Слово с древней Колхиды. Само божественное милосердие оберегло нас от нашествия этих чудовищ на Санкур. Ты права. Экклезиархи должны быть прокляты и трижды безумны, чтобы иметь хоть какие-то дела с подобными тварями. Неудивительно, что весь город в опасности. Неудивительно, что организации, подчиненные Святой Инквизиции — такие, как Зона Дня — подвергаются нападениям и уничтожаются. Архивраг уже здесь. Власть Империума близка к краху.

От этих речей я окончательно пала духом. О чем-то подобном я думала в течение последних нескольких дней — но, когда кто-то другой облек мои мысли в слова, я похолодела.

Я перешла к заключительной части рассказа — о появлении пси-проекции, называвшей себя граэлем, и о последовавшей за этим битве, в которой, как я полагала, Юдика и получил ранение.

Но кое-что внезапно отвлекло меня. Я услышала смех. Детский смех, который доносился снаружи.

Как минимум дважды в течение последних нескольких дней этот звук предшествовал началу самых ужасных событий. Я слышала детский смех перед нападением на Зону Дня — и ужас сковал меня холодом. Потом — в коммуне. И во время побоища в медной библиотеке — впрочем, я не была уверена, что детский смех не был игрой моего воображения.

— Здесь есть дети? — резко спросила я.

Элаис Каторз выглядела совершенно ошеломленной.

— Дети? — переспросила она.

— Здесь есть дети? — твердо повторила я вопрос.

— Я… — начала она. Потом недоверчиво покачала головой. — Откуда ты знаешь? Мы были так осторожны….

— Здесь есть дети, мамзель Каторз? — повторила я.

Теперь ее изумление больше походило на тревогу.

— Только одно, — произнесла она. — Только одно дитя. Но я не понимаю, как ты узнала. Тебе кто-то рассказал?

— Я слышу их, — произнесла я. — Я слышу.

Она поднялась. Теперь она была почти в ужасе.

— Падуя, прошу тебя. Мы должны быть очень осторожны. Нельзя тревожить детей.

— Я думаю, нам надо взглянуть на них, — неожиданно произнес Юдика.

Он встал. Его лицо по-прежнему было бледно, он выглядел болезненно и стоял неловко, словно получил сильный удар по ребрам.

Но его глаза горели от переполнявшей его безмолвной ярости.

— Сядьте… — начала Элаис Каторз.

— Нет, — отрезал он.

— Мы думали, ты спишь, Юд, — сказала я.

— Я то отключался, то возвращался в сознание, — ответил он, не отрывая от нее пристального взгляда. — Но я слышал, о чем вы говорили. Ты отлично задавала вопросы, Бета. Такая техника сделала бы честь любому дознавателю. Предлагая ей свою информацию, ты заставила ее много чего рассказать о себе.

Я понимала, что так оно и было. Элаис Каторз настолько изголодалась по новостям из внешнего мира, что утратила всякую осторожность.