Она снова наведалась в мои карманы и силой мысли вытянула серебристую булавку. Она заставила ее проплыть по воздуху и зависнуть между нашими лицами.

— Я ее не заметила, — произнесла она. Чтобы показать мне блистательную силу своего разума, она выпрямила изгиб на булавке. Потом позволила ей взмыть вверх, развернуться и занять место в ее прическе в безукоризненной симметрии с другой шпилькой.

— Почему ты сохранила ее? — спросила она.

— А вам-то что? — ответила я.

— Он ищет нас, — нарушила молчание вторая женщина. — Он нас зовет.

— Я слышала, — ответила Кюс. Она снова посмотрела на меня.

— Будешь вести себя хорошо? — спросила она. — Знаю, у тебя нет причин доверять мне, но я хочу, чтобы ты поняла: гораздо лучше для тебя будет, если ты начнешь сотрудничать. Он устал. И у него не будет времени, чтобы играть в игры.

Я кивнула.

Ее телекинетическая хватка слегка ослабла — достаточно, чтобы я, не будучи больше прижатой к балюстраде, соскользнула вниз и встала на пол. Рыжеволосая помогла Лайтберну подняться на ноги, но продолжала удерживать, завернув ему руки за спину.

Мы двинулись к двери. Кюс шла плечом к плечу со мной, направляя меня своей волей. Стоило мне хоть на шаг отклониться от диктуемого ею курса, ее разум рывком возвращал меня на верную дорогу. Рыжеволосая женщина следовала за нами, подталкивая Лайтберна, словно уличного хулигана, задержанного городской стражей. Проклятый все повторял:

— Прости. Я не хотел.

— Ты не можешь заставить его замолчать? — спросила меня рыжая.

— Не припоминаю, чтобы раньше у меня получалось, — ответила я.

Они провели нас обратно в темный зал, под взглядами выцветших групповых фото на стенах. Легкий ветерок, играя, ворошил рассыпанные по полу бумаги.

Он ждал нас там.

Он выглядел как ящик, большой металлический ящик, напоминавший одновременно трон и железный саркофаг. Как и Кюс, он выглядел точно так же, как в ту ночь, когда я встретила его. Я подумала, не было ли символическое значение этого то ли гроба, то ли трона преднамеренным: восседающий на троне мертвый повелитель, всемогущий и вместе с тем беспомощный.

Ящик висел над полом, удерживаемый антигравитационными механизмами.

Кюс подвела меня ближе, поставила прямо перед ним и отступила, оставив стоять свободно. Рыжая остановились в паре шагов, по-прежнему удерживая Лайтберна, хотя Проклятый оставил все попытки освободиться при виде зловещего парящего саркофага.

— Вы — «Коготь», — догадалась я.

— Итак, ты знаешь меня? — ответил ящик. Голос доносился из механического вокс-накопителя, встроенного в кожух. И звучал как-то не совсем по-человечески.

— Да, — заверила я.

— Я знаю тебя как Бету Биквин, — продолжал голос. — Это действительно твое имя?

— Да.

— Элизабета Биквин?

— Да.

— Ты — сирота, выросла в школе Зоны Дня, которой управляли когнитэ, — произнес голос. — Ты не знала свою мать?

— Нет, не знала.

— Ты очень похожа на нее, — сообщил он.

— Так и есть, — подтвердила рыжеволосая из-за моей спины.

— Отпусти этого человека, Кара, — произнес голос из ящика. — Думаю, он не причинит нам беспокойства. Ты ведь не причинишь нам беспокойство, Реннер Лайтберн?

— Нет, сэр, — заверил Лайтберн.

Рыжеволосая выпустила его руки. Он распрямился и отряхнул рукава.