Тут

         к нам

         подходит

         Поль Сезан:

         «Я

         так

         напишу вас, Верлен».

         Он пишет.

         Смотрю,

         как краска свежа.

         Monsieur,

         простите вы меня,

         у нас

         старикам,

         как под хвост вожжа,

         бывало

         от вашего имени.

         Бывало —

         сезон,

         наш бог – Ван-Гог,

         другой сезон —

         Сезан.

         Теперь

         ушли от искусства

         вбок —

         не краску любят,

         а сан.

         Птенцы —

         у них

         молоко на губах, —

         а с детства

         к смирению падки.

         Большущее имя взяли

         АХРР,

         а чешут

         ответственным

         пятки.

         Небось

         не напишут

         мой портрет, —

         не трут

         понапрасну

         кисти.

         Ведь то же

         лицо как будто, —

         ан, нет,

         рисуют

         кто поцекистей.

         Сезан

         остановился на линии,

         и весь

         размерсился – тронутый.

         Париж,

         фиолетовый,

         Париж в анилине,

         вставал

         за окном «Ротонды».