Мария непринужденно улыбнулась, кивнула головой и... увидела меня. Несколько мгновений мы потрясенно вглядывались друг в друга, словно встретились впервые только сейчас. Как же давно это было! Потом она отвернулась и спокойно пошла к скамье подсудимых. Я снова видел летящую походку, обтянутые нейлоном тонкие лодыжки. Видел наяву.

Для процесса она оделась в строгий темный костюм мужского покроя, небрежно набросив поверх него пальто из пушистого голубого букле. Прическа была мне незнакома: блестящие золотистые волосы коротко острижены и уложены мелкими завитками.

Мария села на свое место и, держась неестественно прямо, разгладила подол юбки. К ней тут же подсел Вито. Они о чем-то тихо заговорили, но слов не было слышно.

Джоэл восхищенно прошептал:

— Вот это женщина!

Я молча кивнул, но он не унимался.

— Любой мужчина из этого зала с удовольствием провел бы с ней время. Честное слово, любой.

Да, наши беды начинались именно с того назойливого внимания, каким Марию окружали мужчины. При ее появлении все они просто сходили с ума.

Джоэл продолжал шипеть мне в ухо:

— Выходит, мы судим женщину за то, что она делает положенное женщине от природы.

Он ухмыльнулся:

— Говорят, подсудимая это дело оч-чень любит.

Любое терпение имеет предел. Я холодно осадил Джоэла.

— Прекрати! Ты в суде, а не в борделе!

Он собрался было огрызнуться, но увидел мое перекошенное гневом лицо и растерянно уткнулся в бумаги.

Я с преувеличенным интересом чертил в блокноте какую-то чепуху, когда Алекс толчком в бок прервал это занятие.

Уверенной, легкой походкой к нашему столу приближался Генри Вито.

Он остановился прямо передо мной и, глядя сверху вниз, непринужденно улыбнулся:

— Привет, Майк. Как Старик?

Я ответил самой широкой улыбкой, на какую вообще был способен:

— Держится, Хенк.

Вито обращался будто бы только ко мне, но в рядах прессы было отчетливо слышно каждое его слово:

— До чего же повезло ему с аппендицитом!

Чтобы газетчики услышали мой ответ так же хорошо, я повысил голос:

— С аппендицитом повезло не ему, а вам — защите.

Вито продолжал улыбаться, словно ничего не расслышал.

— Если Старик станет губернатором, победой он будет обязан тебе, Майк.

Я медленно встал. Вито — высокий мужчина, но я намного выше. Вообще, у меня довольно внушительный вид: рост 191 см, широкие плечи, а из-за перебитого носа лицо кажется свирепым и угрюмым. Не удивительно, что моя спина полностью заслонила адвоката от публики.

Подняв голову, он смотрел теперь снизу вверх, а я, как ни в чем не бывало, дружески рассмеялся:

— Спасибо за теплые слова, Хенк. Не сомневаюсь, что после процесса ты убедишься в их справедливости.

Все еще улыбаясь, он молча махнул рукой и пошел к своему столу.

Джоэл прошептал:

— Он нарочно тебя заводит, Майк. Не поддавайся.

— Не буду.

С другой стороны зашептал Алекс:

— Мне показалось, что вы хотите ему врезать.

Моя широкая улыбка тут же переехала в кривую ухмылку:

— Честно говоря, я это и собирался сделать.

— У вас было такое лицо...

Стук жезла оборвал шепот Алекса. Зашелестели мантии — это мы встали. В зал вошел судья Питер Амели. Низенький, плотный, коротконогий, он был похож на целлулоидного пупса с лицом херувима. Из черного одеяния нелепо торчала лысая голова. Амели занял свое место на кафедре и энергично постучал молоточком.

Над рядами гулко прокатился голос секретаря:

— Слушайте! Слушайте! Суд присяжных открывает свое заседание. Председательствует достопочтенный судья Питер Амели.