Если бы только Бенедикте могла припомнить, что же это так копошилось в ее подсознании! Здесь было что-то большее, чем просто воспоминания. Нечто скрытое, неясное, что явно было здесь не на своем месте. Но все же весьма существенное.

У двери в коричневый салон Сисель заартачилась.

— Нет! Я не хочу входить в эту комнату!

— Ты можешь сесть прямо возле двери, успокаивала Бенедикте. — И…

Наконец она встретилась взглядом с Сисель. У нее зарябило в глазах.

— Ну, может быть, Сандер хочет посидеть с тобой?

Если Бринк и был задет тем, что его назначили нянькой, он не подал и виду. Он только повернулся к Бенедикте со своей обезоруживающей улыбкой и притянул Сисель к себе.

— Разумеется! Пойдем, мы сядем здесь и будем сидеть тихо, а если что-то случится, убежим, не так ли?

Сисель молча и решительно кивнула.

Комната уже была убрана, все черепки выметены, и мебель стояла на своих старых, странным образом выбранных местах. Три раздраженные хозяйки отрядили для этой цели Ульсена. Глубоко оскорбленного, уязвленного Ульсена.

Только отметина вверху на стене была на прежнем месте и, естественно, разбитые окна. Пристав стоял и смотрел снизу вверх на отпечаток и задумчиво качал головой.

— Мне бы не хотелось повстречать хозяина этой лапы, — сказал он Бенедикте.

— Вы разве не догадались, кому принадлежит отпечаток? — удивленно спросила она. — Я думала, что все знают.

Пристав хмуро уставился на нее.

— Я не ясновидящий.

Бенедикте принялась было объяснять, что требовалось только немного логики, чтобы понять это, но заметила, что и Сандер Бринк, и Ульсен смотрят на нее вопросительно. Она сочла лучшим замолчать, так как не хотела ставить под сомнение их сообразительность.

Сисель дрожала всем телом, сидя в объятиях Сандера. Бенедикте было ужасно жаль ее, но присутствие девочки было абсолютно необходимо.

Бенедикте не смотрела на Сандера, но ощущала его близость каждым нервом. Его фантастическая притягательность почти парализовала ее, и ей даже хотелось, чтобы его сейчас не было рядом. Она не могла полностью сконцентрироваться.

Девушка попросила принести светильники с закрытым фитилем, чтобы осветить комнату. Она не хотела рисковать и устраивать пожар среди этой рухляди. Безобразная комната предстала во всем своем запустении. Богато меблированное помещение часто может выглядеть уютно и спокойно, но это казалось холодным и голым.

Бенедикте, пристав и Ульсен сели подальше, откуда был свободный обзор происходящего. Девушка прокричала Сандеру, сидевшему у двери:

— Дайте немедленно знать, если увидите что-нибудь необычное!

— Нам можно громко разговаривать, да?

— Это не имеет значения.

Они молчали и ждали. Шли минуты, но дом был спокоен. Сестры Мартинсен, очевидно, пошли спать. Сисель зевала.

Тут пристав Свег увидел, как Бенедикте почти незаметно повернула голову, прислушиваясь, словно она что-то почувствовала в комнате.

Даже Сандер, находившийся вдалеке, тоже обратил внимание на ее реакцию.

Все, не считая Сисель, замерли в ожидании. Но ничего не происходило. Пристав снова расслабился и вытащил свою курительную трубку, чтобы набить ее табаком.

В тот же момент трубка вырвалась из рук и пронеслась наискосок через комнату. С сильным шлепком она ударилась в стену. Куски дерева разлетелись в разные стороны.

Одновременно с этим массивное зеркало приподнялось с подставки и упало на пол со зверским грохотом.

— Бенедикте! — закричал Сандер Бринк. — Это — полтергейст!

— Да, это он, без сомнения! — ее голос едва перекрывал шум. — Выводи девочку наружу, быстро! Нам здесь больше нечего смотреть.