Лиззи мгновенно выполнила приказ, и через минуту мы уже спускались по темной лестнице в подвал вслед за хозяином. Когда Лиззи хотела присоединиться к нам, он обернулся и ласковым, однако не допускающим возражений голосом сказал ей:

— Останься, дружок. Мы скоро вернемся. Приготовь нам что-нибудь вкусное. Хорошо бы фрукты.

Лиззи, как заводная кукла, повернулась и пошла обратно в гостиную. В ней была какая-то неестественная покорность. Деспотические замашки Пале начали меня уже раздражать. Я весьма радикально настроен и являюсь поборником свободы для женщин, даже в браке.

Мы спустились в темный подвал и стали медленно, словно процессия монахов в катакомбах, продвигаться в темноте. Пале остановился перед утопленной в стене дверью, края стены вокруг которой были очень неровные. Я увидел следы лома.

— Прошу вас!

Пале нажал на ручку, дверные петли взвизгнули, как кошка, которую дернули за хвост. Мы вошли в большую комнату без окон. Сначала я разглядел только холодные, голые стены, но когда Пале поднял лампу, я был потрясен.

У стены стоял большой стол или алтарь, на нем два массивных серебряных канделябра, а между ними на стене висело распятие высотою в метр. Вернее, это была отвратительная пародия на распятие. Оно было вырезано из дерева и ярко, непристойно раскрашено. Сам Гойя не мог бы изобразить ничего более страшного и омерзительного. Пале поставил лампу на стол.

— То, что вы видите, это капелла, где возносили хвалы дьяволу. Именно здесь Йёрген Уль служил свои черные мессы.

Я почувствовал, как Моника прижалась ко мне и испуганно сжала мою руку, не отрывая глаз от Пале.

— В чем заключались черные мессы? — спросила она чуть ли не шепотом. — Кажется, я читала детективный роман, в котором о них упоминалось, но суть так и не была раскрыта. Что же, собственно, на них происходило?

Наш хозяин присел на край стола рядом с керосиновой лампой и, скрестив на груди руки, стал медленно покачивать ногами.

— Черная месса, — сказал он, — это высшее проявление сатанинского культа. Как говорит Вентра, это «великое жертвоприношение — козел, сатана, приносит в жертву агнца, дабы обеспечить себе власть. Это зверь апокалипсиса, разверзающий свою пасть, дабы поглотить праведных. Это меч Господень, украденный сатаной, дабы поразить самого Бога».

По сути своей, это пародия на католическую мессу. В нее входят молитвы, в том числе Кугі Eleison, чтение Евангелия, освящение даров, причащение и тому подобное. Блестящее описание черной мессы Гюисманс дал в своей книге «Там, внизу». Это уже прямо для вас, Карстен.

А происходит на черной мессе вкратце следующее: вокруг священника в ярко-красном облачении собирается паства с перевернутым крестом на спине — знак того, что господству Христа пришел конец. Мальчики в красных одеждах размахивают кадильницами, источающими одурманивающее благовоние. Священник вершит ритуал: он произносит проповедь, в которой хулит и поносит святое распятие и в заключение оскверняет святые облатки и вино, на которые в ярости накидывается паства. Все это переходит в безудержный блуд, когда мужчинам и женщинам кажется, что они совокупляются с демоническими существами: инкубами, овладевающими женщинами во сне, и суккубами — демонами, принимающими женский облик и соблазняющими священников и монахов, а также с самим сатаной, этим великим приапским козлом. Это неистовый бунт подсознания и протест против тысячелетнего подавления церковью человеческой природы. В этом подвале сто двадцать пять лет назад происходили самые невероятные вещи. Стены здесь видели многое.