- Вот сказанул, - хохотнул похожий на краба Деменций. - Верблюд в игольное ушко! Он бы еще через это ушко нильских крокодилов протащил. Или Септима Горбатого!

Последняя идея сидящим у костра понравилась так, что над ней смеялись долго и всласть. Высказывались предположения, что Септиму помешало бы пролезть через игольное ушко, и, конечно, это был не горб.

- Ох, к-квириты, - сказал бритоголовый, - н-не к добру мы с-смеемся! С таким с-смехом м-мы точно Ч-черного Вс-садника накличем!

Бритоголового звали Портвинием Циском. Это был старый рубака, который побывал с легионами на всех Понтах и видел то, что большинству и не снилось. Про него так и говорили, что Портвиний Циск живет на понтах. В одном из давних боев отчаянный перс нанес Циску сабельный удар по голове, с тех пор он заикался, но баттаризмом* не страдал. Изъяснялся он четко и ясно, как и подобает римлянину.

* Это у нас головные боли, а у греков и древних римлян - батгаризм. Здесь и далее примеч. автора.

Смех смолк. Сидящие у костра делали вид, что ничего особенного сказано не было, но взгляды по сторонам опасливо бросали. Сумрак со всех сторон подползал к костру ленивым хищным зверем. В выпуклых глазах этого зверя отражались крупные и яркие южные звезды. Опять стало слышно, как накатывается на песчаный берег волна и потрескивают сучья в костре.

- Смотри - подгорит! - предупредил кашевара Корнелий и вслух подумал: - Не все всадники скоты, есть среди них и порядочные!

Корнелий Бароний в больших битвах не участвовал, но в стычках с разбойниками на дорогах Палестины и Галилеи показал себя отважным и рассудительным воином. Немало иудеев положил, с ессеями и сикариями дрался не раз и успешно, а сам пока отделывался легкими ранениями, с которыми стыдно было к лекарю обращаться - травы нажуешь да холстиной рану перетянешь, и все дела. Уже через неделю готов биться во славу Рима и божественного принцепса. Легионеры Корнелия уважали, но его замечания о порядочных всадниках встретили единодушным ропотом. Но Корнелий к тому и вел: уж лучше живых римских всадников обсуждать, чем разговаривать о ночных кошмарах, которые - тьфу! тьфу! тьфу! могли обескровить весь караул. С Портвиния Циска что взять - второгодок неумелый и к тому же дурак дураком, прости его боги, кум бени вербо!

- Это ты, братила, загнул! - ухмыльнулся Децимий. Мужик он был хороший и воин добрый, но шрам, рассекающий его лицо, красоты легионеру не добавлял, хоть и говорят, что шрамы мужика украшают.

- Порядочный всадник - это такая же чушь, как этот самый верблюд, которого проповедник через игольное ушко протягивал. Ты на нашего Понтия Пилата посмотри - они все такие и есть! Понту у них, как у цезаря, а как до дела дойдет... Децимий безнадежно махнул рукой. - Видали мы их в деле! Полные штаны отваги и мужества!

Собравшиеся у костра легионеры одобрительно загомонили. А кому не понравятся прямые и нелицеприятные отзывы о начальстве? С незапамятных времен подчиненные злословят о своих начальниках. Если бы от острого словца начальники дуба давали, некому было бы и руководить, а тем более водить легионы в бой.

- А правду говорят, что Понтий Пилат свой легион в Намибии загубил? жадно спросил Валерий Гай.

Корнелий только руками всплеснул. Да что с мальчишки взять? Дурак он и есть, самый настоящий дурак. Разве можно такое вслух спрашивать. Пусть даже ночью и у костра - нельзя таким вслух интересоваться. Пришьют государственную измену, распнут стремглав на столбе - на такой жаре долго ли выдержишь? Откуда только такие дерзкие и берутся!

Тем не менее взгляды легионеров обратились к Децимию. Капельки пота выступили на бритом лице легионера. Впрочем, кто знает, может, всему виной была ночная жара? Храброму ли воину бояться доносов?

- А вы, квириты, знаете, кто римский водопровод строил? - попытался отшутиться Децимий. - С одной стороны его строили те, кто на всадников клеветал, а с другой - те, кто эти сплетни слушал! - И Децимий натужно засмеялся, но остальные легионеры смеха не поддержали, а смотрели на Децим ия с ожиданием продолжения начатой беседы.