Сергей Волков. Пасынок судьбы. РасплатаСергей Воронцов – 3
Светлой памяти Анатолия Васильевича Волкова посвящается…
Пролог
Спать в электричке – это к последователям Мазоха. Я в том смысле, что неудобно, жестко, холодно и трясет. Плюс амбре, исходящее от коллег по вагону. Плюс гомон, опять же исходящий от них. Плюс вопли продавцов всякой лабуды (вот интересно, их на работу исключительно по степени противности голоса отбирают?). Но усталость пересилила все, и едва мы отъехали от Вязьмы, как я провалился в сон, как в бездонную яму… Так бывает, когда сильно устанешь – ты вроде бы спишь, но разум, по инерции переживающий пережитое, не отдыхает, вновь и вновь заставляя тебя даже во сне возвращаться к тому, что тебя тревожит. Вот и со мной случилось такое – я оказался пленником собственного сна. Темнота… Чернильный мрак, заполнивший собой все вокруг… На какой то миг мне стало страшно – а вдруг все, я умер, меня нет, и никогда уже не будет, будет только вот это ватное непроглядное небытие?! И тут же тишина взорвалась разноголосицей, а из тьмы возникло множество лиц, образов, картинок, увиденных мною за последние, пожалуй что самые жуткие в жизни, дни. Все это замелькало перед моим внутренним взором в пугающем калейдоскопе, постепенно складываясь в некий до дрожи документальный фильм… Вот стоит на пороге моей холостяцкой квартиры друг детства Николенька – веселая улыбка на загорелом после экспедиции лице, знакомый со школы, заикающийся тенорок: «От ткрывай, з засоня! Ес сть п полпинты ш шнапса и тушенка!!» И тот же голос спустя пару дней, в телефонной трубке: «С старик! П привет, это я! Я тут подзадержался, из звени. Я скоро буду… А если… Вещички мои прибереги. Пока! Д до встречи…» И, наконец, еще через день – умирающий Николенька на больничной койке, слова срываются с губ с трудом: «Стой, С степаныч! Успеешь! С слушай дальше. С самое главное. Арий – это… Н нет, н не надо т тебе… Коробку эту… ты ее выкинь. В лесу з закопай или в р реке утопи, д дома не храни. И з запомни хорошо: не открывай! Ни в коем случае! П пока ты ее не от ткрыл, т тебе ничего н не угрожает! Откроешь – умрешь! И еще в вот что: п пакетом, т тем, ч что я н ночью принес, и остальными шмотками рас спряжайся к как хочешь – эт то п подарок… М маме с скажи… С скажи, что я п прошу прощения з за все… Все, Степаныч, п прощай! Н ни поминай л лихом…» Его ударили в плечо отравленным трезубцем. Тот, кто это сделал, хотел завладеть находками искателей, людей из группы «Поиск», в которую входил и Николенька. Что то у них там не заладилось во время последней экспедиции. Обрушился край раскопа, руководителя группы Дениса Ивановича, которого Николенька почтительно именовал Профессором, завалило едва не насмерть. Тогда всем казалось, что это лишь случайность. Вместе с Борисом, коллегой Николеньки по «Поиску», мы все же рискнули нарушить волю моего умершего друга. Я, словно наяву, услышал голос Бориса: «Не знаю… Мы, искатели, часто сталкиваемся с вещами, не укладывающимися в понятие нормы. Иногда вообще мистика какая то бывает, иногда все объясняется достаточно просто… В любом случае мне надо посмотреть на эту коробку. Да, я понимаю, что Николенька предупреждал вас, но он тогда был в таком состоянии… Я, по крайней мере, специалист, вдруг там что то действительно опасное, радиоактивное или ядовитое? Я возьму оборудование, кое какие приборы…» Древний амулет арийского жреца… Жуткий каменный глаз, выискивающий свои жертвы… Вновь голос Бориса: «Когда ЭТА штука на меня уставилась, меня как током дернуло! И взгляд такой, мерзкий и свирепый одновременно… Понятия не имею, что ЭТО может быть. |
