Изменить размер шрифта - +
Мечта любого археолога – отыскать вещественные доказательства пребывания у нас братьев по разуму. Я, когда ОНО словно бы ожило, решил – вот она, удача! Но когда ОНО стало смотреть… Бр р р! Прямо в душу заглянуло… И я почувствовал, что это что то наше, земное… и очень злое! В общем, я ничего путного сказать сейчас не смогу, мне надо посоветоваться с нашими».

Потом было знакомство с Паганелем, высоким, худым чудаком археологом, на деле оказавшимся суровым прагматиком, отважным и даже свирепым бойцом…

Хрипловатый голос Паганеля: «Погиб наш друг и коллега, Николенька… Светлая ему память… Денис Иванович в коме, я очень волнуюсь за него – все же шестьдесят лет не сорок, здоровье уже не то. Будем надеется, он выкарабкается. Связующем звеном в этой трагической цепочке является тот самый амулет, который вы, Борис, так неосмотрительно извлекли из бокса. Мы с вами взрослые образованные люди, в чертовщину не верим, и правильно делаем. Но существует множество вещей, мягко говоря, не укладывающихся в рамки классической науки».

И еще, слова, от которых сжалось сердце: «Николенька, хотя и без диплома, был, пожалуй самым одаренным из нас искателем. Даже Профессор, Денис Иванович, не обладал такой интуицией и чувством… м м м…историчности, что ли, как ваш друг, Сергей. А уж Денис Иванович еще в конце семидесятых считался крупнейшим археологом в стране. Н да, какая нелепая смерть! Милиция, конечно же, убийцу не найдет – слишком мало улик. Дело закроют, и оно уйдет в архив…»

Дальше, дальше, дальше… Мелькают картинки, память тасует пережитое, словно картежник колоду.

Амулет похищен. Белое от ужаса лицо Бориса, его отчаянный крик: «Хана! Она меня… укусила!» Мерзкое, извивающееся тело змеи, невесть откуда оказавшейся на моей кухне, слова Паганеля: «От яда гадюки не умирают, но это явно предупреждение нам».

Из серой пелены неведения выплывает и обретает плоть реальный человек, убивший Николеньку и угрожающий теперь всем – Петр Судаков, «мистер Рыба»…

Мы, три ангела мщения, идем по следу Судакова. Подземелья Москвы, едва не ставшие для нас огромным склепом, заросший ивами пустырь у реки Сетунь, банда бродяг, чудом не забивших нас до смерти, и над всем этим – затканный осенним дождем силуэт «мистера Рыбы», наблюдавшего за нами в бинокль с придорожной насыпи…

Наконец, в дело вмешался учитель Судакова, профессор Леднев. Уютный, седобородый толстяк, словно шагнувший в наше время со страниц Конан Дойля. «А потом я спрошу у него, куда этот проходимец дел фамильные реликвии Чингизидов из институтской коллекции! Дальше делайте с ним что хотите!», – он пытался сурово хмурить брови, но в глазах читалась досада и неверие: как же так, самый лучший, самый способный на курсе – и вдруг убийца и вор?!

Ученик доказал учителю, что тот не верил зря… Леднева «мистер Рыба» убил в традиции все того же Конан Дойля. Узкий клинок, вынырнувший из пижонской тросточки и вонзившийся в горло старика профессора, Паганель, рыдающий на телом друга – это трудно забыть.

Потом был майор Слепцов из ФСБ, суровое предостережение всем нам – не лезть больше в это дело…

Память услужливо подсовывала новые картинки: дикая пьянка у меня дома, жирная бабища в неглиже на кровати рядом со мной, чугунная тяжесть похмелья – и неожиданный звонок свояка Виталика: «Значит так! Повторяю свои вчерашние слова: я договорился с шефом, в четверг тебе надо будет приехать к нам в главный офис, на собеседование, в десять тридцать. Вот адрес. Постарайся выглядеть солидно, захвати всякие бумажки – диплом там, грамоты какие нибудь спортивные… Если понравишься, считай, тебя взяли. Сначала будешь работать на автостоянке, типа испытательного срока, сутки через двое, триста баксов в месяц.

Быстрый переход