Да-да, опять амулет. А всего-то и делов, что ночью втихаря прицепить к седлу мэтра заговоренный камешек. Потом лишь оставалось ехать по следу, который светился в сиянии второго камня, покрупнее, нежно-салатовым светом. Я не знала досконально принципа действия этого двойного амулета, но управляться с ним умела. Потому к ночи благополучно добралась до облюбованной спутниками для ночлега полянки.

И как он меня вычислил? Этот мальчишка, Пати, не успела я на четвереньках подползти чуть ближе, чтобы послушать, о чем говорят эти двое, повернул голову в мою сторону и в категорической форме велел вылезать из кустов. Попытка отползти назад успехом не увенчалась — этот щуплик в мгновение ока оказался рядом и деликатно, но энергично поволок меня к учителю.

Такого нагоняя я не получала с тех пор, как разбила фамильную вазу — на самом деле совершенно жуткое творение неизвестного стеклодува (неизвестность ему во благо — моя бы воля, я б за такое руки бы оборвала по самые бакенбарды). Сие, с позволения сказать, произведение искусства было чем-то очень дорого матушке, поэтому восьмилетняя я полчаса стояла, колыхаясь как деревце на ветру от родительских воплей. Помогла вынести словесную экзекуцию только едва заметная бабушкина улыбка и ее подмигивания украдкой — мы с бабулей были во многом похожи. В ненависти к той вазе в том числе.

— Силисия, о чем ты только думала?? — впервые за все время нашего знакомства учитель повысил на меня голос. Повысил — это не то слово. Он брызгал слюной, размахивал руками и хватался за сердце. — Ты полагаешь это моя блажь оставить тебя дома? Тебе даже в голову не пришло, что путешествие может оказаться чрезвычайно опасным! Особенно для магически неподготовленного человека!

Я недоуменно зыркнула на Пати, и уже открыла было рот, чтобы напомнить учителю, что здесь не только наше сиятельство неподготовленное, но мэтр завелся по-новой, и еще долгое время не давал мне и слова вставить.

— Что ты здесь забыла, скажи на милость?! Мало тебе было волкодлаков?! Завтра же отправишься домой! — выдохнул в конце мастер и без сил опустился на расстеленное одеяло.

— Мэтр! — скромно потупило глазки мое графское сиятельство и быстро, пока не перебили, затараторила. — Я как раз про волкодлаков и подумала. Говорят, их видели неподалеку, а у Пати, наверное, последний кинжал испортился еще в том бою. Вот я и подумала. Надо привезти, а то случись что, вам и отбиться будет нечем.

Я выложила два кинжала, которые и так собиралась подарить Пати, да все как-то недосуг было. Два клинка великолепной работы с большой примесью истинного серебра. У парня глаза загорелись двумя факелами с искрами, но без дымка. Забыв обо всем, он потянулся к ним, как к любимой девушке, а мэтр всё пытался сообразить, в чем же тут подвох, и, судя по лицу, это у него никак не получалось. Не давая ему опомниться, я смиренно вздохнула и сделала вид, что собираюсь уходить:

— Ну вот, оружие я вам передала, а теперь поеду обратно. Да, слуги вчера болтали, что в лесу видели разбойников. И волков. Все-таки, мэтр, у вас железная воля — отпустить беззащитную девушку, одну, без сопровождения, когда вокруг бродят бандиты с нечистью — и все ради соблюдения уговора… Я бы наверное так не смогла. Подобная непоколебимость принципов достойна глубочайшего уважения, — я кивком закончила пафосную речь и, присев в чопорном реверансе, повернулась в сторону, где привязала лошадь.

— А-а…э-э-э… — учитель запустил пальцы в бороду и принялся нервно ее теребить, да так активно, что я здорово опасалась, не вырвет ли мастер себе свою гордость с корнем. — Разб… В-в… Ну если так, то конечно. Куда уж тут теперь-то… Ладно, едешь с нами…

— Вы уверены, мэтр? — надо закрепить успех.