– Ну, это конечно… Да я привезу хворост, не беспокойся. Меня Эдоардом зовут, летом крестьянствую, зимой так, на извозе.

– За город поедешь?

– Куда ж еще?

– Ну и я с тобой заодно прокачусь, проветрюсь. Погода-то, эвон!

– Да, слава богам! Как уже надоела эта слякоть.

И впрямь – то истекающие дождем, то исходящие снегом тучи, словно бы утомившись от своей гнусной работы, быстро уползали на восток, за покрытую льдом реку, открывая ясное чисто-голубое небо, в котором сверкало золотым самородком яркое желтое солнце. Пусть даже пока не грело – все равно было приятно.

– Ну, поедем, коли так хочешь, – согласился Эдоард, взбивая на телеге солому. – Садись, господин!

Он тронул поводья, и повозка медленно покатила по мощеным улицам Могонциака, молодой столицы Верхней Германии. Объехав форум, миновали арки акведука, проскрипели колесами мимо доходных домов, мимо базилики Августа, мимо лупанария Сервилия, мимо постоялых дворов – выбрались к воротам. На мосту через ров Юний обернулся на залитый холодным солнечным светом город. Красиво! Каменные дома, мощеные улицы, портики, чуть вдалеке – позолоченный купол храма Юпитера и Юноны, за ним – белая колоннада театра. Чем не Рим? Маловат, правда, городок по сравнению с Вечным городом, но для Германии он огромен, ничуть не хуже Августы Треверов или Колонии Агриппина. Уже начали строить каменные стены с грозными башнями, постепенно заменяя ими частокол и деревянные укрепления – на зависть соседям, на страх диким варварским ордам. Те временами нападали из-за реки, сверкавшей по правую руку широкой ледяной полосою, кое-где прерывавшейся черными пятнами – полыньями.

Почти сразу за городом начинался лес – клены, осины, липы, встречались и дубравы, а чуть дальше – сумрачные ели и сосны. Дорога, как и следовало ожидать, оказалась скользкой, телега так и норовила съехать в сторону, возница Эдоард ругался на своем языке, подстегивал лошадь, иногда отвлекаясь на беседу с Юнием. А тот уж не терял времени даром, расспрашивая возницу обо всяких подробностях жизни Гретарка – германской деревни на римской земле по левому берегу Рейна.

Много интересного узнал Юний, правда, так же много было и пустого, что можно было бы и пропустить, не слушать. Да только как не слушать – вдруг что-нибудь когда-нибудь и пригодится? Рысь интересовала не только деревня, но и римские виллы, расположенные неподалеку. А таковых, не считая хозяйства Октавия Лепида, поблизости от деревни и урочища имелось целых пять штук. Старательно выспрашивая об этом возницу, Юний постарался запомнить имена хозяев и места расположения вилл.

Свернув на узенькую тропку, примыкавшую к главной дороге, Эдоард заехал поглубже в лес и остановил лошадь.

– Хвороста тут полно, – пояснил он, вытаскивая из-под соломы топор. – Ты подожди немного, мой господин, а хочешь, так прогуляйся во-он по той поляне.

Кивнув, Юний слез с телеги, стараясь не забыть полученную информацию. Ах как просились руки к каламусу и покрытой воском дощечке! Записать бы все поскорей, систематизировать, подумать…

– Что это?

Рысь едва не споткнулся о ржавый меч, торчащий из-под снега. Длинный германский скрамасакс – по сути, не меч, а просто очень большой нож, заточенный лишь с одной стороны. Юний пошевелил сугроб ногой и наткнулся на сломанный дротик – фрамею.

– Небось нашел какое-нибудь оружие, господин? – с вязанкой хвороста на плече подошел возница.

Рысь пожал плечами:

– Похоже, тут когда-то была хорошая схватка.

– И не так давно, мой господин, – усмехнулся в бороду Эдоард.