|
Участок Октавия являлся универсальным – как целостное имущество – и первоначальным приобретением. А понятие «первоначальный» означает, что право на владение данным участком земли возникло у Октавия впервые путем адсигнации… Да, именно путем адсигнации – бесплатного раздела провинциальной земли, кстати, без права продажи! Значит, в целом следует признать, что данная собственность никакой не «доминиум», так как право распоряжения собственника ограничено. Но ведь на основании именно такого права получил землю и сосед Октавия, Манлий. А из-за гречишного поля они ссорятся потому, что граница участков, скорее всего, была проведена формально, без учета существующих на местности обстоятельств – ручьев там и прочего, в силу чего Октавий и посчитал поле своим. Как он пояснил, поле это не обрабатывалось, вообще не было полем – так, голая полоска земли, заросшая репейником и лопухами. Именно Октавий велел своим рабам распахать и засеять ее.
Следовательно, если рассуждать логически, это поле теперь принадлежит Октавию, то есть тому, кто его обрабатывает. Впрочем, Манлий может выступить с публициановским иском и доказать в суде законное право на владение полем… Правда, он это поле не обрабатывал, но суд может признать Октавия добросовестно заблуждающимся пользователем и обязать вернуть участок. А может и не признать право Манлия, больно уж все тут запутанно и толкуется по-разному. Что ж, тогда главное – разыскать того, кто составлял кадастр. И если это гречишное поле и в самом деле непонятно кому принадлежит, то Октавий будет иметь на него преимущественные права, ведь он его уже обработал: распахал, засеял и получил урожай. Да, в данном случае дело, несомненно, решится в пользу Октавия. А вот что касается той деревушки, Гретарка, то тут все сложнее. Несомненно, ее жители использовали пастбище по назначению и владели им по праву… Но может, и не владели, здесь надобно все хорошенько проверить. И также установить, кому именно, с формальной точки зрения, принадлежало пастбище: всей общине Гретарка или какому-либо частному лицу, например – старосте. Да и вообще, как давно существовал здесь этот Гретарк? Еще до римского завоевания, или это селение переселенцев? Все необходимо было выяснить, и выяснить тщательно, не торопясь, ведь от исхода первого дела зависела репутация Юния в Могонциаке. А город был неплохой, перспективный в смысле юридических дел и прилагающихся к ним гонораров. Итак – завтра ж посетить канцелярию наместника… И да помогут Юнона с Юпитером в сем благом деле.
Кадастровыми делами в Могонциаке, как и следовало ожидать, заведовал не гражданский чиновник, а воинский интендант. Лысый, кругленький, с оттопыренными ушами и небольшими усиками – по виду типичная тыловая крыса, на которых, впрочем, во многом и держалась вся мощь римской армии. Хорошо, Юний успел-таки представиться отставником, по крайней мере, разговор пошел вежливый, правда – недолгий. – Нет, ничего у нас не осталось, – коряво усмехнулась «крыса». – Все сгорело дотла! Что ж… В принципе, Юний примерно чего-то такого и ожидал. В Пограничье власть принадлежала военным, и первым лицом города считался вовсе не городской префект, а командир легиона. Однако нужно было что-то делать… Оказавшись на улице, Рысь вдруг улыбнулся. Ну, конечно же, как он сразу не догадался? И совершенно незачем ломиться в закрытую дверь, пусть лучше это сделает истец – заслуженный ветеран Гней Октавий Лепид. В конце концов, это ведь его дело! Рассудив таким образом, Юний вышел на площадь перед дворцом наместника и вдруг вздрогнул, увидев быстро идущего навстречу человека – сильного, коренастого, крепкого, с обветренным крестьянским лицом. Домиций Верула! Рысь накинул на голову капюшон и отвернулся. Впрочем, Домиций не обратил на него никакого внимания. |
