Пэм в тот вечер здорово поработала, коньяк тоже. Она доверчиво прижалась к Хью, закрыла глаза и со вздохом, подобным шелесту ангельских крыльев, намертво отключилась в его объятиях, пока такси с ревом и дребезгом мчалось к дому лорда Саксемунда, или отца Билла.

Глава 14

Хью Прентис открыл глаза.

В первые секунды мысли разбежались в разные стороны, бешено тычась в глухие углы, как бывает с каждым, кто просыпается в незнакомом месте.

Он пребывал в просторной роскошной спальне, правда обставленной слишком массивной, приземистой мебелью — такой ему никогда прежде не доводилось видеть. Лежал он в постели — один. Для проверки Хью ощупал себя и обнаружил, что на нем чья-то чужая пижама со слишком короткими рукавами и штанами, слишком узкая в плечах и столь широкая в поясе, что пришлось туго подпоясаться.

Правая рука автоматически, как в собственной квартире, принялась нашаривать на тумбочке наручные часы.

Тумбочка действительно стояла, однако рука наткнулась на какую-то выступающую панель с кнопками. Из невидимого места на потолке раздался треск, шипение, в полную силу грянула музыка, которая по идее должна была звучать тихо. Музыку поддержал могучий баритон:

Хью вскочил, будто получил удар током.

Он принялся нажимать на все кнопки подряд, пока не попал в нужную. С очередным шипением и треском голос заглох. Он все вспомнил.

Это чья-то спальня в доме лорда Саксемунда на Парк-Лейн. Наручные часы лежат на столе, куда он их положил. Хотя тяжелые окопные портьеры не совсем плотно задернуты, о времени практически невозможно судить, ибо стекла застилал туман, просачиваясь струйками в одну приоткрытую створку.

Хью взглянул на часы, недоверчиво поднес их к уху, но они по-прежнему тикали. В полном изнеможении от вчерашних безумных событий, он проспал почти полсуток. Стрелки показывали половину второго.

— Пэм! — громко окликнул он. — Элен! Батлер!

Потом спустил ноги с кровати, сел, задумавшись, расставляя по местам все, что случилось после его поспешного бегства из театра «Оксфорд».

Почти любому мужчине, особенно в юности, приходится доставлять домой чью-то подвыпившую дочку. Дело не слишком приятное. Встречаешься лицом к лицу как минимум с одним разъяренным родителем, чаще с двумя. Тебя ждет либо леденящая холодность, либо крикливая мелодрама из тех, что разыгрываются в эстрадном театре «Адельфи». Каких бы взглядов родители ни придерживались, папа с мамой едины в одном: вы напоили невинную девочку крепкой водичкой с единственной злодейской целью — соблазнить ее.

Если говорить правдиво и честно, то надо признать: во многих случаях они совершенно правы.

С другой стороны, очень часто бывает и так, что невинной девочке вообще никаких поощрений не требуется.

Напротив, несмотря на слезные мольбы или проклятия сопровождающих, она хлещет рюмку за рюмкой, пока не достигнет такого состояния, когда никому уже в голову не приходит ее соблазнять, а если и приходит, то от нее ничего не добьешься.

Видно, именно в таком состоянии находилась Пэм де Сакс, когда такси остановилось в тумане перед домом лорда Саксемунда. Это был один из тех домов, которые с угрюмым упорством препятствуют наплыву на Парк-Лейн безобразных современных построек, — желтоватый, мощный, с виду узкий, но явно просторный, с крепкими трехстворчатыми окнами справа и длинной каменной лестницей перед парадной дверью.

Свет нигде не горел. Хью вздохнул свободней.

Легко подхватив Пэм в норковой шубке вместе со своим пальто, шляпой и ее сумочкой, он открыл дверцу такси и вылез. Весьма дружелюбный таксист, благоговейно пыхтя, выскочил с другой стороны и поспешил на помощь.

— Ключ есть, хозяин?

— Нет.