Из толпы послышались смешки. Жители Анк-Морпорка, известные знатоки и ценители уличного театра, приветствовали неожиданный поворот сюжета.

Пригвоздив Дженкинса взглядом, Ваймс, обращаясь к сержанту, процедил:

— Детрит, пойдешь с господином Дженкинсом. Его корабль, кажется, называется «Милка». Он покажет все накладные, декларации, квитанции и прочее, и мы спокойно, не торопясь, во всем разберемся.

Гигантская рука Детрита с лязганьем ударила в шлем.

— Так точно, сэр!

— Э-э… Гм… Но… Но это не получится! — засуетился Дженкинс. — Они… в общем… э-э… бумаги тоже украли…

— Экие негодяи! Это чтобы, если расцветка не подойдет, сдать обратно в лавку?

— Э-э… да и потом, судно-то в плавании. Да! Пришлось срочно отправить! Надо же как-то возмещать потери!

— В плавании? Без капитана? — Ваймс склонил голову набок. — Значит, за главного там сейчас Скоплетт? Твой старший помощник?

— Ну да, он самый…

— Проклятье! — Ваймс театрально щелкнул пальцами. — Как раз вчера вечером мы арестовали одного типа с абсолютно таким же именем. Что ж, раз он — это не он, то к обвинению в злостном перепое добавится еще и попытка оговорить честного парня Скоплетта. Хотя опять начнется писанина, завязнешь в ней по уши…

Господин Дженкинс попытался было отвести глаза, но стальной взгляд Ваймса держал крепко. Губы Дженкинса слегка подрагивали, словно он подыскивал остроумный и язвительный ответ, однако ему все-таки хватило ума придержать язык. Широкая улыбка командора Стражи весьма походила на некую ухмылку, которую беспечный ныряльщик может встретить в открытом море. На спине у этой ухмылки, как правило, красуется острый плавник.

Тогда господин Дженкинс принял мудрое решение и дал задний ход.

— Я… э-э-э… Я, пожалуй, пойду, разберусь там… Ну, мне, э-э, пора…

С этими словами он принялся проталкиваться сквозь толпу, которая сначала чуть подождала, не произойдет ли еще что-нибудь интересненькое, но, так ничего и не дождавшись, начала разбредаться в поисках новых развлечений.

— Так че, мне проверить евойную лодку? — спросил Детрит.

— Нет, сержант. Там действительно нет ни шелка, ни бумаг на него. Ничего, кроме стойкого запаха рыбьих потрохов.

— Ну и ну, эти клатчцы! Тащат, стало быть, все, что не прибито гвоздями?

Ваймс покачал головой и зашагал прочь.

— В Клатче ведь нет троллей? — спросил он.

— Никак нет, сэр. Слишком жарко. Тролльи мозги на жаре не работают. Окажись я в Клатче, — при ходьбе Детрит постукивал костяшками пальцев о мостовую, — я б совсем дураком стал.

— Детрит?

— Да, сэр?

— Держись от Клатча подальше.

— Так точно, сэр.

Следующий оратор собрал гораздо более многочисленную толпу. За спиной у него красовался большой плакат: «ГРЯЗДНЫЕ ЧУЖОКИ, ЛАПЫ ПРОЧ ОТ ЛЕШПА!»

— Лешп… — недоуменно покачал головой Детрит. — Ну и имечко… Там что, одни беззубые живут?

— Это страна, которая на прошлой неделе всплыла из морских глубин, — устало пояснил Ваймс.

Публика зачарованно внимала оратору, провозглашавшему, что священный долг Анк-Морпорка состоит в том, чтобы «защитить свою плоть и кровь на новой земле». Каменная физиономия Детрита озадаченно вытянулась.

— Ух ты! А земля и вправду вся была в кровище? — поинтересовался он.

— Это метафора. Но, быть может, все впереди.

«В воздухе витает что-то еще, — подумал Ваймс.