Какой сегодня день? Сколько часов он провел в подземелье? Он совершенно потерял счет времени. В голове билась и пульсировала лишь одна мысль: он должен добраться до лагеря, поведать о своих открытиях, каким‑то образом взять верх над Деклаем, доказав необходимость вторжения на север.

Неожиданно Тревис узнал знакомый ориентир: небольшой скалистый пик.

Взгляд скользнул по нему и сознание сработало. Но он продолжал идти, хрипя и пошатываясь. Грудь с трудом вздымалась от каждого вздоха. Тревис даже не мог предположить, что теперь его осунувшееся, усталое, изможденное лицо представляет собой страшную искаженную маску.

– Э‑э‑эй…

Далекий крик достиг его ушей. Тревис с трудом приподнял голову и увидел перед собой людей, но все никак не мог сообразить, что может значить обращенное против него оружие.

К ногам упал камень, другой. Он с трудом заставил себя остановиться.

Прерывистое дыхание рвалось из горла.

– Ниюгак!

Колдун. Где колдун? Тревис затряс головой. Какие здесь могут быть колдуны?

– До нейлка да!

Древняя угроза смерти. Почему? Для кого?

Еще камень, на этот раз он угодил ему прямо в ребро, и с такой силой, что Тревис пошатнулся и сел. Он попытался подняться, увидел, как Деклай осклабился и замахнулся. Наконец Тревис понял, что происходит.

Но тут в голове взорвалось болью, и он начал падать, валиться в колодец тьмы. И на этот раз никакой зеленовато‑лиловой колонны, которая могла бы осветить ему путь.

Глава 13

Что‑то мокрое и шершавое потерлось о щеку, Тревис попытался отвернуться, но вспышка боли заставила его замереть. Через какое‑то время боль перешла в головокружение, но он все еще лежал, боясь сделать малейшее движение. Тревис с трудом приоткрыл один глаз и увидел остроконечные ушки и пушистую голову койота на фоне серого, завешанного тучами неба. Он сразу признал Наликидью.

Холодная капля упала ему на лоб и скатилась, оставляя после себя прохладный след. И сразу же грозовые облака разразились безумным ливнем.

Такого Тревису не приходилось переживать со времени своей высадки на Топаз. Его зазнобило от промозглой сырости. Тревис попытался подняться хотя бы на колени, но ноги подогнулись, он упал, потом снова приподнялся.

Наликидью схватила его зубами за рубашку и принялась тянуть вверх. Только благодаря этой поддержке ему, наконец, удалось встать на четвереньки. Вот так он и дополз до небольшого укрытия под ветвями какого‑то густого дерева. Здесь, спрятавшись от непогоды, Тревис уселся на рыжеватый слой опавших иголок и уставился в пустоту. Теперь только редкие капли дождя падали на него, но он даже не обращал на это внимание.

И тут силы снова покинули его. Тревис, свернувшись калачиком, повалился на бок и закрыл глаза. Его трясло точно в лихорадке, а сознание неистово боролось с болью, которая раскалывала голову. Он пытался заставить себя перетерпеть ее, забыться и вспомнить, что же все‑таки произошло.

Встреча с Деклаем и по крайней мере с четырьмя или пятью его сторонниками, обвинение в колдовстве – серьезное обвинение в старые времена. Старые времена! Для Деклая и его приспешников, они никогда не кончались! И эта угроза – до нейлка да – значила буквально: не видеть тебе рассвета, смерть.

Камни. Последнее, что Тревис помнил, были брошенные в него камни. Он медленно принялся ощупывать саднившее тело. Оно все было сплошь покрыто синяками: плечи, ребра, грудь и даже ноги. Должно быть, в него кидали и после того, как он потерял сознание. Камни… изгнание! Но почему? Не могла же враждебность Деклая получить одобрение Осторожного Оленя, Джил‑Ли, Цуая или даже Нолана? Мысли путались.