— Вы в ней не сомневаетесь?

— Почти.

— Что думает Моро?

— Моро?

— Да, Клод Моро.

— Я полагал, вы получили список Гарри.

— Ну и что?

— Он — в списке. Мне приказано не сообщать ему никакой информации.

Соренсон охнул и после напряженного молчания зловеще тихо спросил:

— Кто дал вам такой приказ? Кортленд?

— Вероятно, он поступил сверху... Подождите минутку. У вас же естьсписок Гарри...

— У меня есть тот список, который направили мне.

— А вы не пропустили имя Моро?

— В моем списке его нет.

— Что!..

—В целях особой безопасности некоторые имена решили «на выбор исключить».

— Чтобы вы не знали?

— Мне сказали именно так.

— Но это же бред!

— Несомненно.

— Вы можете найти этому объяснение... какое-нибудь объяснение?

— Пытаюсь, поверьте мне... В высших эшелонах хорошо известно, что мы с Моро тесно сотрудничали...

— Да, вы упоминали Стамбул...

— До этого последнего назначения были и другие. Мы считались хорошей командой, и при каждом удобном случае аналитики в Вашингтоне и в Париже соединяли нас.

— Может, потому его и исключили из вашего списка?

— Возможно, — ответил директор К.О., которого теперь было еле слышно. — Это вероятно, но не убедительно. Видите ли, в Стамбуле Моро спас мне жизнь.

— Мы все, когда можем, делаем это, надеясь, что когда-нибудь и нам отплатят тем же.

— Вот потому-то я и сказал, что такой довод не убедителен. Все-таки между нами создалась прочная связь, верно?

— В определенных рамках и обстоятельствах.

— Хорошо сказано.

— Это аксиома... Я должен сегодня связаться с Моро; есть ниточка в виде наемного автомобиля, который обнаружил наш актер, разыгрывая тайного агента. Что мне следует делать?

— В обычных условиях, — начал Соренсон, — и даже в необычных я бы считал, что имя Клода в этом списке выглядит нелепо.

— Согласен.

— Однако список привез Гарри. Хотя он ваш брат...

— Да, да, — нетерпеливо проговорил Дру.

— Мне чрезвычайно трудно поверить, что Гарри одурачили, а о перевербовке вообще не может быть речи.

— Согласен, — сказал Лэтем.

— Итак, чем мы располагаем? Если эта женщина, ваш друг, говорит правду, значит, кто-то проник в Управление, и совершенно очевидно, что либо во французской разведке, либо в нашей есть человек, который, заметив имя Моро, перестал доверять мне.

— Вот этоуж нелепость! — воскликнул Дру и тотчас же понизил голос, заметив, как те, кто сидел за столиками перед его кабинкой, повернули к нему головы.

— Признаюсь, это серьезный удар.

— Я позвоню Гарри в Лондон и расскажу, что мы думаем.

— Но ведь он затворник.

— Только не для меня. Знаете, когда-то — ему в ту пору было четырнадцать, а мне восемь — он решил избавиться от меня, чтобы прочитать одну из этих чертовых книг, залез на дерево и застрял там. Я пообещал снять его, но лишь при одном условии — если он пообещает никогда больше меня не избегать. Он очень боялся слезать, понимаете?

— Да, перед такими клятвами бледнеют все секреты мира.

— Если свяжетесь с ним, ради Бога, сообщите мне.