– Ты ей сказала? – Джорджи с недоверием уставилась на нее, а Бонни Коннот засмеялась.

– Пэтти напоминает мне домушника, который вылез через заднее окно с серебром, а потом позвонил у входной двери и вернул его обратно.

– В чем дело, Пэтти? – заботливо спросила Присцилла. – Тебе нездоровится?

– Я старею, – вымолвила Пэтти со вздохом.

– Что?

– Старею. Скоро мне стукнет тридцать, затем сорок, потом пятьдесят. Думаете, меня кто-нибудь станет любить, если я буду пускаться на уловки и ухищрения? Характер, милые барышни, это медленнорастущее растение, и семена его требуют заблаговременной посадки.

– Ты пошла и доложила комитету добровольно, по собственному желанию, даже не ожидая, когда тебя вызовут? – настаивала Джорджи, твердо решившись добраться до сути дела.

– Я старею, – повторила Пэтти. – Пришло время измениться к лучшему. Как я уже говорила, характер – растение…

Джорджи посмотрела на остальных и в недоумении покачала головой, а Бонни Коннот рассмеялась и пробормотала, не обращаясь ни к кому в отдельности:

– Когда Пэтти попадет в рай, боюсь, у ангела-хранителя будут некоторые проблемы с подведением итогов.