Люди выходят из подъезда и пересекают двор. Цепочка скрывается за бортами бронетранспортеров - их уже три штуки, тесный двор весь забит техникой. Солдат не видно совсем, пары десятков покойников "помогальникам" хватило, чтобы не посылать их более на штурм.

- Господин Волин! - снова орет мегафон. - Высылаем парламентера, не стреляйте!

Даже так?

Хотят уговорить меня сложить оружие?

- Валяйте!

Из-за брони показывается грузный немолодой мужик. Явно офицер, причём, судя по всему, вояка тот ещё.

Он снимает каску, сбрасывает бронежилет. Поворачивается, демонстрируя отсутствие оружия. Достаёт из-под погона пилотку, расправляет её и надевает.

Подходит к двери, я слышу, как скрипит битое стекло под его берцами.

Звук шагов, и над площадкой появляется голова.

- Достаточно! - приподнимаю я левую руку. - Здесь стойте.

- Я присяду?

- Сделайте одолжение.

Мужик опускается на ступеньку и опирается на стену.

- Здравствуйте. Позвольте представиться - майор Ганс Дорфмайер.

- Сказал бы - добрый день, но для вас он явно не такой. Полагаю, что моё имя вам и так известно?

- Да. Но и для вас - это тоже не самый удачный день.

- Ну, это ещё как сказать…

- Да как ни говорить. Черный ход мы уже заблокировали, вам не уйти.

А мужик-то по-русски неплохо шпарит!

- Изучали наш язык?

- Заметно?

- И даже очень. У вас есть какие-то предложения?

- Одно - сложите оружие.

- Смысл?

- Проживете ещё немного. Будет суд…

Саркастически хмыкаю.

- С вполне предсказуемым приговором?

- Есть альтернатива этому?

- Она всегда есть. Погибнуть с оружием в руках, сражаясь с врагами своей страны.

- Мы вам не враги! Нас сюда пригласил ваш президент!

- Это - не весь народ.

Майор молчит, что-то обдумывая.

- Вы - смелый человек, господин Волин. В иных условиях, я счел бы честью знакомство с вами.

- По крайней мере, вы сможете рассказать всем, что были последним, кто со мною разговаривал.

- Но… вас могут взять живым…

Скашиваю глаз влево и вниз.

Он смотрит туда же. Прижатая ногой, на полу лежит граната.

- Чеки нет, майор.

- Понимаю… с этого места вы уже не отступите.

- Правильно понимаете.

- Ну, что ж! - он встает и отряхивает брюки. - Как бы то ни было - я рад, что увидел вас лично.

Он прикусывает губу, делает шаг вперёд и… протягивает мне руку.

- Как говориться, не для прессы, но - я вас уважаю!

- Взаимно, хоть вы и служите в корпусе.

Пожимаю ему руку.

Он отдает честь, не по-нашему вскидывая руку к голове. Поворачивается, и я снова слышу, как скрипят битые стекла под его ботинками.

Выйдя во двор, майор обогнул бронетранспортер, подошел к штабному фургону.

- Ну, что у вас, Дорфмайер? - спросил его выглянувший в открытую дверь полковник Меллони.

- Он не сдастся, господин полковник.

- Вы объяснили ему создавшееся положение?

- Да, господин полковник. Волин прекрасно все видит сам.

- И понимает, что у него нет никаких шансов?

- Очень даже хорошо понимает. Он опытный солдат и трезво оценивает свои шансы. Поэтому не строит никаких иллюзий. Этот человек будет драться до последнего патрона. И даже мертвый будет опасен для нас - он держит под ногой взведенную гранату.

- Фанатик!

- Солдат, господин полковник.

Меллони фыркнул и взял в руки микрофон.

- Внимание стрелкам! Виду того, что террорист будет драться до последнего патрона, приказываю: расстрелять подъезд дома… На каком этаже он сидит, майор?

- На втором, господин полковник.