— Джиллиан! Наконец-то! — воскликнул Тони Таттертон, стремительно выходя из толпы людей. Он взял мамину руку и впился глазами в ее лицо. Взгляд его был полон любви и восторга. — Ты, бесспорно, самая красивая женщина на свете.

Все утро я сгорала от ненависти к Тони, но сейчас меня захватила волна какой-то теплой, необыкновенной силы — никогда прежде я не была свидетельницей таких романтических отношений. Было ощущение, что я шагнула в волшебный мир кино… Я не могла отвести глаз от этой прекрасной пары. И никто не мог. Влюбленные невольно оказались в центре внимания, на мгновение даже повисла тишина, все украдкой вздохнули. Когда разговоры загудели снова, Тони устремил на меня небесный свет своих глаз.

— Ли, ты тоже красавица. Какое счастье, что мне удалось заманить вас обеих сюда! С вами Фартинггейл засияет еще ярче.

Он подхватил нас под руки, но я была скованна и холодна, надеясь этим задеть его. А он как ни в чем не бывало представлял нас друзьям.

Маленький принц по имени Трой сидел в старинном кресле в углу салона. Ножки его не доставали до пола. Выглядел он потерянным и одиноким, но очаровательным, ибо по всем правилам был облачен в смокинг и галстук-бабочку. Увидев меня, мальчик расцвел.

— Здравствуй, Трой. С Днем Благодарения тебя! — Я пожала маленькую ручку.

— Здравствуй. Тони говорит, что ты скоро переедешь к нам жить насовсем и будешь моей старшей сестрой. Это правда? Правда?

Я улыбнулась. Он говорил с таким милым восторгом, но в то же время невинные слова мальчика казались мне пугающими и чужими.

— Похоже, что это так, Трой.

— Как хорошо! Мне еще столько надо показать тебе! Даже кое-какие тайны есть, — шепотом добавил он, оглядываясь, как бы кто не услышал.

Подошло время праздничного обеда. Все собрались в парадной столовой за длинным столом. Мы с Троем решили сесть рядом. Мама, как всегда, заняла место по правую руку от Тони, мы — по левую. За одним столом я еще никогда не видела такого количества гостей.

В центре красовалось огромное блюдо с рубленой лебяжьей печенкой. Вино наливали в высокие хрустальные бокалы, еду подавали на знаменитом веджвудском фарфоре, расписанном в пасторальном стиле. Столовые приборы были из старинного, тяжелого серебра, но с изящнейшим рисунком. На голубых салфетках красовался вручную вышитый шелком вензель «Ф» — Фартинггейл.

Вскоре после начала трапезы мама стала делиться своими планами относительно предстоящего их с Тони бракосочетания.

— Это будет пышнее, чем церемония коронации, — заявила она. — Приглашения на свадьбу могут претендовать на звание художественного раритета. Филокартисты оценят их дизайн, автором которого являюсь я, и полиграфическое исполнение, его роскошью мы обязаны издательскому дому Дэрроуз. — Мама с улыбкой кивнула Патрику и Клариссе. — Будет приглашен оркестр в составе двадцати шести музыкантов, цветы спецрейсом доставят из Южной Америки. Еще один сюрприз готовит Тони. Может быть, расскажешь, дорогой?

— Увы, это будет уже не сюрприз, — мягко улыбнулся он. — Но, поскольку сегодня мы в кругу самых близких друзей, я готов сообщить, что каждый гость на нашей свадьбе получит памятную игрушку Таттертона. Они делаются по особому заказу.

— Задумка изумительная! — воскликнула мама. — Две фигурки — жених и невеста, как две капли воды похожие на нас и… — тут она протянула руки к своему будущему красавцу-супругу, — …танцующие в райском саду!

Раздался дружный вздох восхищения.