– Да понятно, что не просто так, – улыбнулся градоначальник, – говори. Если в моих силах и соразмерно – то сделаю.

– Поставь на общем капище нового идола. Можно небольшого. Богатыря и бога солнца – Святогора. Ни жрецов у нее не надо, ни подношений. Мы сами с Ильей будем туда приходить время от времени. Верно, брат.

– Почему нет, – кивнул воевода, – отродясь никому не молился и не собираюсь. А того, кто внемлет словам, да за клятвами смотрит – почитать готов.

– Нет, – решительно сказал Оскольд, – не дело это рядом с нашими богами непонятно кого ставить!

– Опять ты за свое? – устало спросил князь, – сказано же тебе, небольшую. И даров не надо. А то, что богатыри ему кланяться будут, так не велика беда. Их у нас всего двое. Договорились, поставим. Сходи только к нашему резчику по дереву, пусть он сделает так, как ты скажешь. Ну и в дорогу собирайся, надо понимать, как далеко враг.

– Добро, – согласился Илья, – а я пока по боярам да купцам пройду поспрошаю.

Жрец недовольно еще бурчал некоторое время, но в конце концов ему пришлось согласиться. Правда, предварительно мы пять раз обговорили с ним размер статуи, чем она может быть покрашена и где установлена. Учитывая, что в данный момент мне это было не принципиально я в общем соглашался, но добился того, чтобы рост был не меньше двух метров.

Уже сама возможность того, что кто-то сможет поклоняться Святогору, и количество его последователей начнет расти, грела мне душу. Счетчик, правда, как замер на двухстах пятидесяти, так и остановился, но мне нужна была тысяча, и ждать, пока жрецы Скрытого Солнца выберутся и начнут проповеди, не хотелось.

В течение нескольких дней, Илья искал связь и место хотя бы предположительное появления преступников. А я провел это время, мечась между кузницей и древесным скульптором. Выяснилось, что, согласившись на два метра, я очень сильно прогадал. Идол Перуна был больше пяти метров из цельного ствола дерева. Остальные были чуть ниже, но даже самая маленькая достигала трех метров. Так что мне для того, чтобы привлечь внимание пришлось изловчиться.

Перед очередным выходным, когда на утро должны были люди приносить жертвы богам, мы с Трорином и скульптором пришли на капище. Рыть яму для установки идола пришлось в темноте при свете факелов. Место, много раз обговоренное с Оскольдом, оказалось на редкость каменистым, у самого края круга. Но мы из всего сумели извлечь выгоду.

Под самое утро, когда небо уже начало светать и солнце готовилось к тому, чтобы поприветствовать новый день мы закончили. Идол был укрыт от взоров мешковиной, открыть его должен был сам верховный жрец. Мы на это не имели права. Но весь город уже знал о том, что происходит нечто необычное. Внизу, под поклонным холмом, начала собираться толпа.

– Это что еще такое? – хмуро спросил Оскольд, заглянув за тряпку, – почему у него железяки наверху? Мы говорили! Никакого железа!

– Нет железа, – невинно закатив глаза ответил я, – только, чтобы тряпку держать, – для подтверждения своих слов я взял крепление и немного наклонил его из стороны в сторону.

– Ладно, леший с тобой, – недовольно пробормотал жрец, – но учти, твой божок самый младший! Не будет такого, чтобы ему больше Перуна поклонялись! А коли дары приносить будут – половину потом мне отдашь!

– Так я что? Я ничего, – пришлось пожать мне плечами, – согласен.

Удовлетворившись наконец моим ответом, жрец встал на специальный постамент у жертвенного камня и дал знак, разрешая простым горожанам подниматься. Процессия от подножия шла больше пяти минут, и солнце почти встало. Во главе нее шел сам князь, по правую руку от него – Илья. Оба вели за собой по крупному откормленному хряку.