|
И если бы некто озаботился сравнить внешности этих людей, то обнаружил бы, что в разное время и под разными именами они работают в представительствах своих стран чуть ли не по всему миру. Согласно документам — сантехниками, водителями, третьими помощниками, сотрудниками службы безопасности. Аккуратная причёска, возраст от тридцати до сорока пяти, классический парфюм. У всех как у одного. Парад близнецов, да и только. Даже водитель-китаец не выбивается из этого интерьера классических агентов спецслужб. Некоторые из них знают друг друга. Некоторые друг друга недолюбливают, в силу неких личных обстоятельств, или просто — из-за текущей геополитической ситуации. Но на этой встрече никто из них не собирается предъявлять друг другу претензий. Во-первых, потому что никто из них не уполномочен это делать, а во‑вторых, потому что их собрали здесь не для этого. Во главе стола восседает Некто, человек без постоянной работы, из тех, про которых обычно говорят, что они «известны в определённых кругах». Ему около шестидесяти, может, даже чуть больше. Худощавый, высокий. Лысый череп прикрыт чёрной фетровой шляпой. На нём костюм, который сшит вручную. Старым опытным еврейским портным, который шьёт для Некто одежду уже много лет. У него пристальный взгляд и неприятный голос, похожий на шорханье пенопласта. Это всё новый голосовой имплантат. Прежний через несколько месяцев пользования стал выдавать писклявый тембр, будто гелия надышался. Внуки радовались, слыша забавный голос деда, но во время серьёзных переговоров пискляво‑комичные интонации были неуместны, поэтому около месяца назад Некто согласился на новую операцию. Это был один из боссов Синдиката, тех, что стояли у истоков возрождения тайной организации, существовавшей много лет назад. Король информации, знавший всё про всех, в то время как про него никто не знал ничего. Некто по имени Некто. Он выступил инициатором этой встречи. Он и начал говорить первым, без предисловий, едва все участники уселись за импровизированный стол и надели встроенные в кресла наушники с микрофонами. — Два дня назад около пятнадцати человек из тех, с кем вёл переговоры Эйзентрегер, вышли из-под нашего наблюдения. Все пропавшие — это хакеры из разных группировок, одни из самых лучших специалистов в области модификации вирусов серии «Стакс». Среди них и Лекс, про которого я говорил на позапрошлой встрече. — Пропали все и одновременно? — уточнил садовник из Израильского посольства. — Да. Те, кто вывел их из-под наблюдения, настоящие профессионалы. Сработали синхронно, в трех часовых поясах, в семи разных странах, по двенадцати адресам, минута в минуту. И примерно за десять минут до этого некоторые получили на свои счета крупные суммы. — Некоторые? — снова уточнил садовник. — Получили, скорее всего, все. Возможно, кто-то получил наличкой, возможно, у кого-то из них есть счета, о которых мы не знаем. Мы работаем в этом направлении. — Значит, эти хакеры согласились сотрудничать с рейхом? — Скорее всего. Считаю, что кроме них есть ещё и другие. — Простите, вы упомянули Лекса. Это… — Охранник из посольства Франции нетерпеливо щёлкнул пальцем. — Один из авторов исходного вируса? — Да, он ведущий разработчик «Стакса», — подтвердил Некто. — Его группа занимается модификациями «Стакса» с момента появления вируса на рынке. — Их переправляют в Арктику? — подал голос китаец. В некоторых наушниках переведенный вопрос прозвучал как: «Их тела отправляют в Арктику?» — Вряд ли, во всяком случае не на этом этапе. Дело в том, что проект, в котором они все задействованы, — это личная инициатива Эйзентрегера. На стартап проекта выделены большие средства, речь идёт о сотнях миллионов долларов. |
