Убедившись в справедливости сообщенного известия, генерал Тормасов сказал мне по-французски:

«Eh bien, mon eher Colonel, faites sortir le rägiment, präparez le pretre et 1‘Evangile et räglez tout cela. Je m'habillerai et je descendrai tout de suite».

Ушаков в заключение прибавил, что генерал Беннигсен был оставлен комендантом Михайловского замка.

12 марта, между четырьмя и пятью часами утра, когда только что начинало светать, весь полк был выстроен в пешем строю на дворе казарм. Отец Иоанн, наш полковой священник, вынес крест и Евангелие на аналое и поставил его перед полком. Генерал Тормасов громко объявил о том, что случилось; Император Павел скончался от апоплексического удара и что Александр I вступил на престол. Затем он велел приступить к присяге. Речь эта произвела мало впечатления на солдат: они не ответили на нее криками «ypal», как он того ожидал. Он затем пожелал, чтобы я в качестве дежурного полковника поговорил с солдатами. Я начал с Лейб-эскадрона, в котором служил столько лет, что знал в лицо каждого рядового. На правом фланге стоял рядовой Григорий Иванов, примерный солдат, статный и высокого роста. Я сказал ему: «Ты слышал, что случилось?»

— Точно так.

— Присягнете вы теперь Александру?

— Ваше Высокоблагородие, — ответил он, — видели ли Вы Императора Павла действительно мертвым?

— Нет, — ответил я.

— Не чудно ли было бы, — сказал Григорий Иванов, — если бы мы присягнули Александру, пока Павел еще жив?

— Конечно, — ответил я.

Тут Тормасов шепотом сказал мне по-французски;

— Cela est mal, arrangez cela.

Тогда я обратился к нему и громко по-русски сказал: «Позвольте мне заметить, Ваше Превосходительство, что мы приступаем к присяге не по уставу: присяга никогда не приносится без штандартов». Тут я шепнул ему по-французски, чтобы он приказал мне послать за ними. Генерал сказал громко:

— Вы совершенно правы, полковник, пошлите за штандартами.

Я скомандовал первому взводу сесть на лошадей и велел взводному командиру, корнету Филатьеву, непременно показать солдатам Императора Павла живого или мертвого.

Когда они прибыли во дворец, генерал Беннигсен в качестве коменданта дворца велел им принять штандарты, но корнет Филатьев заметил ему, что необходимо прежде показать солдатам покойника.

Тогда Беннигсен воскликнул: «Mais c‘est Impossible, II est abime, fra-casse, on est actuellement ä le peindre eti l‘arranger!».

Филатьев ответил, что, если солдаты не увидят Павла мертвым, полк отказывается присягнуть новому Государю. — «Ah, та foii — сказал старик Беннигсен, — s'ils lui sont si attaches, Ils n‘ont qu‘ä le voir». Два ряда были впущены и видели тело Императора.

По прибытии штандартов им были отданы обычные почести с соблюдением необходимого этикета. Их передали в соответствующие эскадроны, и я приступил к присяге. Прежде всего я обратился к Григорию Иванову.

— Что же, братец, видел ты Государя? Действительно он умер?

— Так точно, Ваше Высокоблагородие, крепко умер!

— Присягнешь ли ты теперь Александру?

— Точно так… хотя лучше покойного ему не быть… А впрочем, все одно: кто ни поп, тот и батька.

Так окончился обряд (присяги), который по смыслу своему долженствовал быть священным таинством; впрочем, он всегда и был таковым… для солдат…

Теперь я буду продолжать свое повествование уже со слов других лиц, но на основании данных, самых достоверных и ближайших к тому времени, когда совершилась эта ужасная катастрофа.