— У нас и так метастазов там нет, — сказала Вера. — Если от этих уколов, конечно, не начнутся.

Дядя Петя не удостоил реплику ответом.

— А теперь о наших делах, — сказал он. — Паршиво работаем, девчата. Да-да. В малахитовом зале три клиентозахода за все время. И ни одного в вашу смену. Будет так продолжаться, придется расстаться с малахитовой группой. Поставим зал на перепланировку. Сделаем комнату Маугли. Или уголок таджикской девочки для снафф-экстрима. Голоса такие среди акционеров уже раздаются. Это чтоб вы знали.

— Вы хотите сказать, нас уволят? — спросила Вера.

Дядя Петя сделал обиженное лицо.

— Ну а как ты думаешь, детка, — ответил он. — У нас главный национальный приоритет — конкурентоспособность. Утратил конкурентоспособность — с вещичками на выход. Бесплатно нас кормить никто не будет.

— А мы виноваты разве? — спросила Ася. — Мы все делаем как полагается. Мы готовы конкурировать. Это вы должны публику привлечь. Может, шире информировать, что вот есть такой малахитовый зал…

— Что значит — шире информировать? Информация не так распространяется, как вы думаете. Только через word of the mouth. Кто-то заглянул, ему понравилось, он другим сказал. К вам заглядывали люди? Заглядывали. А других не позвали.

— Наверное, их роспись отпугивает на религиозную тему, — сказала Лена. — Может, им стыдно в таком интерьере…

Дядя Петя махнул рукой.

— Не говори чушь, — ответил он. — Это же развитие темы Малахитового зала в Эрмитаже… Хотя вообще-то черт его знает, и такое может быть. Ну а что, по-твоему, нарисовать надо?

— А пригласите художника Кулика, — сказала Лена неожиданно для себя. — Пусть он что-нибудь придумает.

Кто такой Кулик, она знала главным образом от культурно продвинутой Кимы — и испугалась, что дядя Петя задаст какой-нибудь каверзный вопрос, который обнаружит ее невежество. Но дядя Петя просто сделал пометку в записной книжке.

— Тут не в рисунке дело, — вмешалась Ася. — Мимо нас проходят по коридору и не заглядывают даже, я видела. Может, они просто не знают, что мы живые? Мы же стоим совершенно неподвижно. И молчим.

— Вот это уже ближе, — сказал дядя Петя. — Молчите. А вы у нас какие кариатиды? Поющие. Почему тогда тишина? За вашу зарплату и спеть можно.

Девушки переглянулись.

— Что же нам, все время петь? — спросила Лена.

— Как что? — усмехнулся дядя Петя. — Песни, лапочка. Песни музыкальных композиторов.

* * *

По зрелом размышлении как раз песен в непрерывную программу решили не включать. Во-первых, это требовало слишком большой концентрации от исполнителей. Во-вторых, по мнению дяди Пети, тексты песен могли помешать отдыху клиентов, мобилизуя их внимание и разрушая комфорт. Решено было на первое время ограничиться, как выразилась Кима, «полифоническим муром» — и только по желанию клиента переходить к песенному репертуару.

В программу включили два варианта мура. Первым была тема из «Лебединого озера» — ее отрепетировали довольно быстро. Второй мур был сделан по песне «Мондо Бонго» из фильма «Мистер и Миссис Смит».