Деревья теперь были старые, скрюченные, как сама Алиса. Молодых яблонь она давно не сажала. Пять лет назад, когда нечем было заплатить наёмным работникам, она продала часть земли, но оставила яблоневый сад, примыкавший к дому. С ним она не расстанется до самой смерти. А после… пусть Бетси делает, что хочет.

Из гостиной послышались голоса. Алиса инстинктивно свесила голову на грудь, и дыхание её сделалось ровным, глубоким. Приоткрылась застеклённая дверь.

— Она спит, мама! — прошептала Анна.

— Ладно, не тревожь бедняжку, — раздался в ответ голос Бетси. — Она стала совсем… — И дверь, тихонько скрипнув, закрылась.

Алиса Олкотт не подняла головы. Бетси назвала её бедняжкой? Алиса стиснула зубы. Как она выдержит эту неделю? От Бетси ничего хорошего не жди. Старуха всегда недолюбливала племянницу. С детства в этой девчонке чувствовалась манера повелевать. Она всегда твёрдо стояла на ногах, всегда была уверена в своей правоте. А уж теперь-то… господи!

Алиса поудобнее устроилась в кресле и откинула голову на спинку; глаза под тяжёлыми веками были открыты до тех пор, пока не начали расплываться деревья в золотистой дымке.

Однако, кроме противной Бет, других родственников у неё не было. Бетси — дочка Лили, покойной сестры Алисы. Конечно, очень мило с её стороны, что она заботится о старой тётке: каждый месяц навещает, всё тут приводит в порядок. Можно сказать, у племянницы врождённая потребность делать добро, даже когда её никто об этом не просит.

Алиса усмехнулась. Ладно, неделя пролетит, и яблоки будут собраны без дополнительных расходов. Нельзя же допустить, чтобы её чудесные яблоки попадали и сгнили, пускай пойдут хотя бы в переработку на соки. Старые деревья освободятся от бремени — тем и завершится ещё один год. Что же касается навязчивой идеи Бетси о переезде в Сидней, то ничего у неё не выйдет; надо дать ей понять это раз и навсегда.

Удобно откинувшись в кресле, Алиса продолжала смотреть, как растут её деревья.

Анна налила себе и матери чай в глиняные кружки.

— А вот и папа! — воскликнула она, увидев в окне появившуюся из-за угла дома знакомую фигуру, и пошла в гостиную отпереть дверь чёрного хода. — Привет, папа! Ну как ты? — заботливо спросила она, принимая у него полную корзину продуктов.

— Превосходно, моя радость, — улыбаясь, ответил Уилф. — Я чудесно прогулялся.

Неважно выглядит, отметила про себя Анна. Щёки от ходьбы разрумянились, но руки холодные как лёд.

— Пошли, будем чай пить… — Взяв отца под руку, она повела его на кухню, где их с улыбкой поджидала Бетси.

От наполненных кружек шёл пар, на столе стояло блюдо с печеньем.

— Да ты совсем замёрз, Уилфи. Выпей чаю. Молока купил?

— Купил, всё купил, — ответил Уилф и, обхватив ладонями горячую кружку, медленно опустился на стул. — Такой холодина на улице, ей-богу! А где Алиса?

— Дремлет на веранде, мы решили не будить её к чаю, — ответила Бетси. — Алиса очень постарела, — добавила она, понизив голос. — Ты заметил, Уилф?

— Пожалуй. Нет былой живости. — Он грустно улыбнулся. — Да и все мы не помолодели, годы берут своё.

Анна и Бетси переглянулись. Последнее время эта тема не сходила у него с языка.

— А помните старика, что жил напротив? Ну, у него ещё коза была? — уныло продолжал Уилф.

— Да, припоминаю, — сказала Анна. — Мистер Симпсон, кажется… низенький такой, тощий.

— Да-да, тот самый. Занятный старикашка. Симкис, а не Симпсон. — Уилф замолчал.

— Ты его встретил? — со скукой в голосе сказала Бетси. — Ну и как он? Всё такой же шутник?

— Да нет, — ответил Уилф. — Умер он…

У Анны вырвался смешок.