– Сбегай в лабораторию и сдай результаты экспертизы по моему делу. И поживее, дорогуша, преступники не станут ждать, пока ты доползешь туда и обратно…

Всего раз я решила взбунтоваться, хлопнула дверью перед лицом очередной бабульки с прогрессирующим маразмом, поехала с другими стажерами на полигон. Взяла в руки тренировочное оружие, встала в ряд с остальными, благо в шлеме и защитных очках меня никто не признал, и высадила всю обойму точнехонько в яблочко, представляя в красном круге лицо лейтенанта Пэрри.

Когда я обернулась, узкие щелочки глаза старшего инструктора в кои то веки распахнулись. Такого от «детки», «малышки» и «дорогуши» никто не ожидал.

После этого меня отстранили на трое суток «за своевольное появление на полигоне» и сделали пометку в личном деле. Я приуныла – три подобных прокола, и можешь говорить «прощай» работе в участке – и решила держаться в тени.

И вот спустя четыре месяца подобной стажировки, когда я возненавидела старушек, бюрократию, форму, весь мир в целом и решила чуток всплакнуть, лейтенант Пэрри и застукал меня в закутке под лестницей.

Оценив сопли, слезы и глубоко несчастный вид притулившегося под лестницей стажера, лейтенант Пэрри скомандовал: «Поднимайся!» и повел меня наверх.

Вообще о лейтенанте надо рассказать отдельно.

Милмэн Пэрри был большой, вечно зудящей занозой в заднице у капитана Балбери, от которой тот никак не мог избавиться. Лейтенант был гением сыска и неизлечимым бунтарем. Причем Пэрри было неважно, на кого бузить: на начальство, стажеров, систему охлаждения, кофе в столовой, морских котиков, мигрирующих на север, – под раздачу мог попасть каждый.

По моему, лейтенанту просто нравился сам принцип прущего против течения упертого лосося. Но у рыб там хоть цель есть, а вот чем руководствовался лейтенант Пэрри – загадка.

Невысокий человеческий маг выглядел на сорок с хвостиком, но в действительности ему могло быть и сто, или сто сорок. Ходили слухи, что у него большая семья, но мне было сложно представить себе женщину, способную выносить непростой характер лейтенанта.

Быть застуканным в минуту слабости Милмэном Перри равносильно тому, чтобы прикрепить к дверям список своих комплексов и слабых мест, а потом мужественно сносить шутки и подколы. Но, вопреки моим самым скверным ожиданиям, лейтенант заговорил совсем о другом.

– Златокудрочка моя! – петляя по запутанным коридорам участка, уверенно вел меня куда то мужчина. – Ты, кстати, в курсе, почему я так тебя зову? Нет нет, не надо шмыгать носиком и напрягать голосовые связки. Я сам отвечу на вопрос, потому что единственное, что не раздражает меня сегодня – это звук собственного голоса. Так вот, в переводе на обывательский, «златокудрочка» – это дурочка с волосами цвета расплавленного драгметалла. И это, кстати, самое доброе, что я тебе скажу за всю твою недолгую карьеру в этом месте, так что можешь воспринимать сие за комплимент.

Я удивленно икнула и споткнулась.

– А теперь, соплежуйка, – мужчина схватил меня за плечо и вздернул на ноги, не давая завалиться на не слишком чистые полы, – я сообщу то, что тебе позабыли рассказать в той стране фей и прекрасных принцев, где ты до этого росла. Участок 9–9 – это филиал ада, и заправляет тут капитан Балбери, индивид, который убедил окружающих, что он милый морщинистый старикашка, но я то знаю, что эта продажная сволочь отпочковалась от правого копыта лаэрда. Ты, конечно же, тешишь себя иллюзией, что сможешь стать патрульным с перспективой прорваться в следователи, но правда в том, что из десяти бестолочей, незаслуженно именуемых себя «стажерами», только половина окажется пригодной для работы. Смотри сама…

Лейтенант Пэрри остановился и ткнул пальцев в прозрачную перегородку, за которой располагалась общая кухня.