Департамент имперских служб, куда я направлялась, находился в центральной части города, среди массива старого фонда. Здесь практически не осталось жилых зданий – всех переселили в современные «свечки», а прежние виллы и резиденции отошли в распоряжение имперскому совету.

Сам департамент поражал взгляд монументальностью и красотой многовековой постройки. Массивное здание из серого мрамора, с изысканными фресками и замысловатой лепниной на фасаде, с рядом молочно белых колонн, объединенных в полукруглую колоннаду, и трапециевидным фронтоном с изображением дракона над входом.

Как тут можно работать?

Верить в то, что даже такой архитектурный шедевр может примелькаться, когда проводишь в нем по восемь рабочих часов в день, почему то не хотелось.

Пока я восхищенно таращилась, застыв возле ряда отполированных временем мраморных ступеней, на меня налетел какой то парень, извинился и побрел прочь. Плечи опущены, взгляд направлен на носки черных, начищенных до блеска сапог, руки в карманах брюк. Он, как и я, был в темно синей парадной форме, общей для военных, охраны и полиции, но из за темных длинных волос, разметавшихся по спине и плечам, разглядеть нашивку со званием и местом службы не удавалось. Кажется, там был меч на зеленом фоне, а может, секира. Сложно сказать.

Что то в этом парне мне не понравилось, зацепило, заставило проводить взглядом. Было какое то несоответствие в походке и движениях, но я махнула рукой на привычку всюду искать загадки – не время, и начала торопливо подниматься по ступенькам входа в учреждение.

Отдел жалоб и разбирательств располагался на третьем этаже левого крыла. Светловолосая, ясноокая секретарша вежливо улыбнулась и попросила подождать – высокое начальство дюже занято. Скоротать время ожидания предлагалось на низкой лавочке, расположенной справа от входа. Чем таким важным был занят глава отдела, я поняла уже спустя пару минут – проигнорировать аромат кофе и взрывы хохота, доносящиеся из за плотно закрытых дверей красного дерева, не смог бы никто.

Все это время секретарша с серьезным видом перекладывала бумаги, имитируя работу, исподтишка читая спрятанную под столом книгу. И что то подсказывало – на ее коленях не поправки в рабочий устав, а потертый томик любовного романа.

«Кофепитие» продолжалось около часа. Все это время я кусала губы, обливалась потом и вся внутренне дрожала, но это ведь свойственно каждому человеку – переживать из за будущего. Особенно если боишься, что мечты могут и не сбыться.

Дверь из красного дерева, которую я так старательно сверлила взглядом, распахнулась в тот момент, когда я, окончательно упарившись, выкручивала левую руку, стараясь стащить с себя китель. Тот, ну вот как специально, застрял, зацепившись за пуговку на рукаве рубашки. Пока выпутывалась из одежки, кабинет покинули двое импозантных мужчин в черных костюмах, а затем в приемной показался невысокий суховатого вида мужчина.

– Эммочка, я уехал, – бросил он секретарше и был таков.

Запоздало сообразив, что нужный мне чиновник отчаливает восвояси, я поспешно вскочила, подхватила папку с документами и бросилась следом, кинув задержавший меня китель на лавку.

Не знаю, был ли мужчина магом, но перемещался он с запредельной скоростью. За секунду он успел преодолеть длинный коридор и уже начал спускаться по лестнице.

– Мистер Нэрвил!

Мужчина притормозил и обернулся, с удивлением рассматривая меня, и в этот момент пол под ногами ощутимо вздрогнул, послышался низкий, нарастающий гул, и здание затрясло в агонии землетрясения.

В академии нашему потоку читали курс выживания в экстремальных ситуациях. Курс был экспериментальным, значился факультативом, да к тому же вел его еще зеленый аспирант, по прозвищу Доцент. Практически вся наша группа забивала на дополнительный предмет, предпочитая заниматься куда более важными вещами – гулять, общаться, клянчить зачеты и валять дурака.