Этажи, переходы, забранные решетчатой сеткой лестницы, грохот шагов по железным ступеням, лязгающие двери, однотипные фразы, которыми перебрасываются вертухаи. Одинаково серые коридоры. Они остановились в конце одного из таких коридоров перед камерой с номером 178.

    – Здесь, – сказал, глядя в пол, прапорщик.

    – Как кличут здешнего смотрящего?

    – Погоняло-то? Да Пугач его погоняло. Только, это… Не любит он, когда без приглашения.

    – Ах, вот как значит! Его благородие не любят, когда без доклада! Ладно, пусть мне будет хуже… Открывай, батя.

    Вздохнув тяжко, прапорщик завозился с ключами.

    – Да, вот еще что, – сказал Сварог. – Ежели ты задумал, едва я окажусь за дверью, бежать за подмогой, то одумайся скорее, прошу тебя.

    – Да ничего такого я не задумал! – воскликнул прапор с наигранным возмущением.

    И ведь соврал!

    – Вижу, что как раз так и задумал, – любовно произнес Сварог. – Ну, не стану долго говорить и грозить жуткими карами. Просто скажу, что, поторопившись, ты наживешь себе врага в лице Пугача. Самого Пугача, я бы сказал. Смекаешь? Ведь ты же еще не против здесь послужить верой и правдой? Вот так-то, батя. Ну открывай…

    По результатам явления Сварога обитателям тюремной хаты можно было бы живописать картину маслом «Не ждали 2». Видимо, и вправду не привык смотрящий по этому каземату, что к нему могут заявиться без приглашения и без согласования времени аудиенции. Вся четверка, что находилась в камере, обернувшись к дверям, застыла в ступоре.

    Сварог огляделся. Камера, в которой обитал смотрящий по изолятору, мало походила на привычные тюремные застенки. Стены завешены коврами (понятно, что не персидскими, а весьма потрепанными и облезлыми, но все же!). В камере имелись холодильник, телевизор, магнитофон, микроволновая печь. На столе перед каждым из заключенных лежал мобильный телефон. Да что там телефон! На кровати валялся ноутбук (Сварог спутать не мог – тесно познакомился с этим чудом за пятнадцать лет шагнувшей вперед техники в гостях у конголезского приятеля Гуго, хозяина частного аэродрома). Стол, за которым культурно отдыхали четверо узников, ломился от еды, которую вряд ли готовили на кухне следственного изолятора и которую вряд ли потом развозил по камерам в своих бачках баландер. Икорка, водочка, балычок, копченая колбаска, фрукты…

    – Как понять сие явление? – наконец нарушил молчание один из сидевших за столом. Мужичок лет пятидесяти, невысокий и сухощавый, с совершенно седыми волосами и волчьим взглядом исподлобья. Никаких сомнений почему-то не было, что это и есть вожак, сиречь тот самый пресловутый Пугач.

    – Кликуха моя Колдун, не слыхал? – Сварог небрежно достал из воздуха сигарету, прикурил от пальца.

    – Гляди, люди, циркача заслали! – воскликнул чернявый, похожий на цыгана хлопчик (у него даже серьга в ухе была). – А чего, это дело, Пугач, да? Мужик пришел скуку нашу скрасить. Может, станцует еще, споет.

    – Завянь, Цыган, – бросил седой. – И чего дальше… Колдун?

    Дальше для усиления эффекта Сварог наколдовал себе кофе – в его руке из воздуха материализовалась дымящаяся чашка кофе с непременным блюдцем.