Южный друг буркнул:

    – Эй, откуда знаешь?.. – и прикусил язык.

    – Ну!.. – укоризненно воздел руки Ольшанский, мигом подхватывая игру и не давая кавказцу слова сказать. (То есть, это он так думал, что игру – Сварог ведь говорил чистую правду, но олигарх-то того не знал! И Сварог опять мысленно поаплодировал буржую: грамотно тот подхватил, вовремя и в тон, и даже тени сомнения в его словах не проскользнуло.) – А ты говорил, дорогой, что, мол, честное коммерческое предложение, мамой клялся, прибыль обещал… Что ж ты обманываешь, а, Тенгиз? Где гранатомет, а? Где снайперка? Нет, где, я тебя спрашиваю?.. Молчишь… Врешь, значит… Не хорошо обманывать. И что ж нам теперь с тобой делать?

    Лицо Тенгиза серело на глазах. Лицо Тенгиза на глазах теряло уверенность и значимость.

    А тут еще добавила и Лана. Совершенно трезвая Лана. Мгновенно придя в себя и тоже включившись, она томным голосом изнеженной дамы из высшего света изрекла:

    – Да голову ему оторвать, и все дела…

    А Сварог тем временем, специально для кавказца, родил из воздуха сигарету и прикурил ее как обычно. От пальца.

    В общем, хэппеннинг на тему бессмертного произведения оказался разыгранным как по нотам.

    Тенгиз был повержен и растоптан.

    Потом Сварог спрашивал себя: как так получилось, что они, не сговариваясь, буквально несколькими фразами и одним не самым хитрым фокусом сразили кавказца? И ответа не находил. Как-то не воспринялась угроза Тенгиза всерьез, вот в чем дело. Просто очень уж не соответствовали его автоматно-снайперские доводы окружающему благолепию – пустынная трасса, небольшой кабачок на обочине, вкусные шашлыки. И рассказу Ольшанского его доводы не соответствовали… Аркаим, Атлантида, конец света, предназначение – и вдруг гранатометы, «калаши» какие-то, СВД на крыше. Доводы эти показались слишком уж примитивными.

    Сварог, пуль не боявшийся, просто развлекался, кидая реплики, подвыпивший Ольшанский, надо понимать, развлекался, подсознательно уверенный в статусе неприкосновенности всеми почитаемого олигарха, а Лана подыгрывала им, уверенная в них обоих и в Ключнике…

    В общем, закончилось все комедийно.

    – Ты не прав, Тенгиз, – сказал Сварог. – И не мешай нам, пожалуйста, душевно тебя прошу. Потому что тогда я подниму ее еще выше, метров на двадцать… И отпущу.

    – Кого поднимешь? – нахмурился окончательно сбитый с толку Тенгиз. Он уже понял, что зашел в го-сти совершенно не к тем людям, и теперь лихорадочно думал, как достойно выйти из положения.

    – Да ее вон, – и Сварог показал пальцем.

    Тенгиз повернулся… и издал что-то вроде хрюка. «Как бы его кондратий не хватил», – с беспокойством подумал Сварог.

    Палец указывал на «Ниву», которая висела в воздухе, сантиметрах в двадцати над площадкой.

    Зрелище, что и говорить, производило впечатление. Магическим манером лишенная веса, машина слегка покачивалась и медленно взмывала все выше. Тень от нее лежала на земле черным пятном.

    – Э, не надо, опусти, слышишь?! – прошептал Тенгиз, не в силах оторвать взгляд от воспарившего авто. – Мамой клянусь, не буду стрелять!

    Абреки в «Ниве», надо думать, поняли, что происходит что-то не то, открылась дверца, выглянул чернявенький юноша, посмотрел вниз, заверещал что-то по-своему и дверцу захлопнул.