Станислав Востоков. Печной волк
Ничего себе!
Плохо у нас в деревне со стариками. Мало их. Один дед Иван в Овражьем тупике остался. А о стальные – старухи. И если у какой старухи ручка от сковородки отвалится или крыльцо от дома отойдёт, она сразу к деду Ивану бежит. – Ничего себе! – говорит Иван. – Нашли заведующего хозяйственной частью! Поворчит, поворчит, но всё же возьмёт инструмент и пойдёт исправлять поломку. Приладит на место ручку, выпрямит крыльцо, а потом старухе что нибудь из своих поделок подарит: вырезанную из берёзы ложку или нож, выточенный из автомобильной рессоры.
Рядом с домом у него мастерская – навес, под которым стоит верстак и самодельный шкаф с полочками. Тут пилы, там топоры, по баночкам разложены гвозди разных размеров. А гайки и винтики – в спичечных коробках. Однажды понадобились деду Ивану для чего то старые оконные штапики с верхней полки. Забрался он на верстак, заглянул на полку, а оттуда вылетела трясогузка. – Ничего себе! – удивился он. Тут и другая вылетела. Бегают по ветке липы у навеса, пищат. Оказывается, они на той полке гнездо устроили. – Ладно, – сказал дед Иван, – обойдёмся пока без штапиков. На следующий день он старался громко не стучать, чтобы не пугать птиц. Подолгу сидел за старой школьной партой, которая была у него вместо второго верстака, наблюдал, как трясогузки таскают на верхнюю полку жучков и бабочек. Решил он пока суд да дело старый чайник запаять. Сунулся в шкаф, где лежало всякое ожидавшее ремонта барахло, а в деда едва не ударилась птичка с красной грудкой. Иван, щурясь, посмотрел в глубины шкафа. Между картонной коробкой от мясорубки и старым чайником свила гнездо малиновка. Не боясь деда Ивана, она шныряла у его ног и то и дело юркала в шкаф. Иван перестал заходить в мастерскую и теперь следил за птицами из за старой парты. Но это, как оказалось, было только начало. Вечером пошёл дед за дровами и увидел новых гостей – на поленнице появилось гнездо осторожных чёрных дроздов. А на другой день в просторную кормушку на клёне заселились сойки. Они скрипели, как сухие ветки, и деда не боялись – принимали от него выкопанных в палисаднике червяков. А вот дрозды Ивана не подпускали. Зато дрозд отец красиво пел – будто кто то задумчиво играл на флейте. – Чистый зоопарк! – сказал дед Иван. – Ладно, пока поправлю наличники. А то всё другим, всё другим… Потрескавшиеся от времени наличники смотрели на улицу, и эта работа птицам не мешала. Пока они выращивали птенцов, дед Иван поправил наличники, сделал новый козырек над крыльцом и заново выкрасил. А когда он уставал, садился за парту и наблюдал за птицами. Первыми вылетели птенцы трясогузки, за ними – дрозды и малиновки. Дольше всех у мастерской оставались сойки. «Наверное, потому что они самые большие, – решил дед. – Чем больше, тем, значит, и выращивать тяжелей!» Наконец улетели и сойки, а дед снова с удовольствием стал пользоваться мастерской. Но больше всех обрадовались старухи. В тот же день они выстроились у калитки в очередь со своими старыми вёдрами и поломанными приёмниками. – Ничего себе! – сказал дед Иван. – Даже не знаю, кто меня больше любит, птицы или старухи! Ну ладно, кто там первая?
Крик ворона
Воро́ны могут каркать весело или раздражённо, могут бодро цокать и даже кудахтат Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
