Глава 31

«Кто придумывал эти твои рецепты, мэтр?! – возмутился я. – Ещё понимаю, когда при поедании хлеба потребитель получает «бодрость» или «регенерацию»; могу понять даже, зачем добавляют в продукт магическую Виагру, как в том сырном каравае. Но вот нафига обычному человеку «усиление действия стихийных заклинаний»? Кто из тех тёток, что выстроятся утром в очередь за хлебом, умеет бросать молнии? О чём думали разработчики подобных плетений? И ведь надо же: испортили такой прекрасный вкус бесполезными побочными действиями!»

Я мерил шагами зал пекарни; слушал, как потрескивали в печи угли; мысленно возмущался. Говорить вслух я не решался: Полуша ушёл отдыхать, но магазин при пекарне пока работал. Я не хотел, чтобы заглянувшая по каким-либо делам в пекарню продавщица вновь услышала, как я говорю сам с собой. Для местных моё поведение и без того казалось странным. Ну а каким оно должно быть у человека, привыкшего к общению в социальных сетях и по телефону? Да я по-прежнему иногда шарил по карманам в поисках мобильника – ещё бы это не выглядело странно в мире телег и наличной оплаты!

Сегодня я планировал испечь медовый хлеб с корицей. Наткнулся на его рецептуру в списке кулинарных заклинаний профессора Рогова. С корицей я в Персиле пока не сталкивался ни на рынке, ни в тавернах и трактирах. Не слышал и упоминаний о ней от мастера Потуса, Полуши или Лошки. Но плюшки с корицей в прошлой жизни покупал часто. И хорошо помнил о том, как их запах нервировал тёщу (что добавляло им прелести). Вот только я не собирался, как советовал старый пекарь, снова крутить батоны. Хотел, чтобы новый хлеб походил на простой пшеничный каравай – по ходу придумаю внешние отличия.

Почему-то я сразу не обратил внимания на тот самый сопутствующий магический эффект, который помимо прочих достоинств отличал мои изделия от обычного хлеба. Когда Полуша по моей просьбе ставил опару, я больше думал о предстоявшей мне встрече с Мамашей Норой. Не зацикливал внимание на этих дурацких словах: «Усиливает действие стихийных заклинаний». Лишь теперь я осознал всю бесполезность этого плетения. И вместо того, чтобы махнуть на него рукой (ведь ставил себе цель добиться превосходного вкуса, а не гнался за побочными эффектами), я закатил профессору истерику – сегодняшний день повлиял на мою психику.

«Вы забыли, юноша, что я вам озвучивал лишь готовые заклинания из раздела кулинарной магии, - сказал Мясник Рогов. – Но как вы наверняка понимаете, курс магической кулинарии не ограничивался заучиванием готовых плетений. Студентов на нём учили и создавать собственные. А составить магическую конструкцию, в которой органично бы сочетались плетения для улучшения вкуса и качества блюда с заклинаниями других школ магии – не так уж и просто. Я бы назвал это настоящим искусством. Ведь существует множество факторов влияющих на конечный результат. Та же сочетаемость плетений, к примеру».

«И что, нельзя заменить в хлебе с мёдом и корицей это никчёмное «усиление действия стихийных заклинаний» на ту же «регенерацию»? Пусть лучше мои покупатели быстрее восстанавливают повреждённые места на теле, чем попусту переводят продукт. Я очень сомневаюсь, что среди потребителей моего хлеба здесь, в Персиле, есть маги стихийники. Да, я понимаю, что никто не ищет в моих караваях магические лечилки и усиления. Но раз уж заклинания там всё же есть, так пусть хотя бы будут полезными. Как часто ты прогуливал кулинарную магию, мэтр? Умеешь составлять кулинарные конструкции?»

«Безусловно, умею, юноша. Вы забываете, что я закончил свой жизненный путь опытным магом, профессором, а не желторотым студентом. Не вижу никакой сложности в том, чтобы совместить нужный вам вкус с одним из подходящих для ваших целей заклинаний. «Регенерация», к примеру, вполне сочетается с плетением иллюзии медово-коричного вкуса.