По окончании моего вдохновенного выступления коллектив пекарни заверил меня в своей безграничной преданности. И пообещал, что чётко выполнит все инструкции. Звучали они так: «Вы сами знаете, что нужно делать». Они и правда знали работу пекарни лучше меня. Я уяснил пока лишь, что воду следует набирать в реке, а муку доставляют раз в десять дней.

Полуша робко поинтересовался, не желаю ли я обновить линейку производимой моим предприятием продукции — так я перевёл для себя его заикания. Заверил пекаря, что у меня грандиозные планы на будущее нашего предприятия (не уточнил лишь, какие). Но пока я вынужден их временно отложить: следовало срочно разобраться с насущными организационными вопросами.

На счёт «вопросов» я не солгал. Полдня провёл в местном отделении поварской гильдии: ждал «нужных» людей. Выслушал там долгую лекцию о том, как следует работать в Персиле: узнал множество пунктов «правил честной конкуренции». Оплатил разовый взнос за постановку предприятия на учёт, выслушал условия будущего сотрудничества: гильдия потребовала десятую часть выручки.

Десятую часть запросила и канцелярия главы города. Такой же взнос с меня причитался в бюджет князей Збруйских — город Персиль считался частью их клановых владений. Я совсем не удивился, когда увидел вечером у порога пекарни представителя местного криминалитета. Тот сообщил, что пекарня стоит на территории банды некоего Крюка — я могу рассчитывать на их защиту… всего за десятую часть выручки.

Следом за посланцем бандитов ко мне на огонёк заглянул и квартальный — аналог привычного для меня по прошлой жизни участкового. Я уж было решил, что своим запросом он округлит причитавшийся с меня налог до половины выручки. Но круглолицый усатый стражник попросил серебрушку в сутки: именно за такую плату патруль станет приглядывать за пекарней по ночам, когда пробуждалась нежить и нечисть.

Поведение местных властей меня нисколько не удивило. В моём прошлом мире происходило примерно то же самое. Стоило лишь кому-то заявить, что хочет замутить небольшое дельце, заработать денег, как он сталкивался со странным явлением. Большие доходы всё ещё оставались лишь в его мечтах, но изо всех углов уже слышалось: «Дай, дай, дай!» — точно галчата в гнезде открывали клювики и требовали от родителей пищу.

* * *

За окном стемнело, когда я поднялся на второй этаж своего дома. Сегодня решил заночевать здесь. Наскоро поужинал испечённым Полушей ржаным хлебом, умылся мутной водопроводной водой. Ноги гудели, словно я пробежал марафон — впрочем, вполне возможно, что так и было: город оказался немаленьким, мне пришлось прошагать по нему не один километр.

В спальню бывшего хозяина дома не пошёл: там всё пропахло чужим потом — я пока не нашёл времени навести на втором этаже порядок. Бросил на деревянную лавку в столовой попахивавший плесенью матрас (нашел его в одной из кладовок), со стоном стянул сапоги и принял, наконец, горизонтальное положение. Закрыл глаза; не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы пообщаться с профессором.

В соседней комнате что-то с гулким грохотом свалилось на пол.

— Долбанные крысы, — пробормотал я.

Собирался добавить ещё о том, что завтра же прикуплю крысоловки и переловлю всю обитавшую в доме живность. Но не успел. Потому что уснул.

* * *

Утром я впервые почувствовал себя владельцем пекарни: проснулся от запаха свежего хлеба. Счастливым владельцем — потому что мог позволить себе проспать до рассвета и не прерывать сон для того, чтобы работать. Живот отреагировал на вполне аппетитный аромат выпечки призывным урчанием. Не обращая внимания на его стоны и возмущения, я немного повалялся на лавке.