|
- Она критикует Герасима за леность и в педагогических целях разбила квадратную сажень настоящего английского газона - там, возле обрыва. Хочет показать, как должна выглядеть трава в парке. Ну а Герасим учиться не желает и даже, кажется, совершил диверсию. Во всяком случае, третьего дня кто-то основательно потоптался на бесценном газоне. - Уж вам-то, Петр Георгиевич, грех, - обиженно сказал Герасим. - На эту щетину обгрызанную не то что ступить - плюнуть противно. Нечего природу поганить, пусть произрастает всякая зелень и древесность, как Господь положил. - Он еще на Господа ссылается! - прокомментировала эту доктрину мисс Ригли. - Мужчинам только бы оправдание найти, чтобы ничего не делать. Однако перебранка вышла довольно ленивая, без истинного азарта, да и тягучий августовский вечер никак не располагал к ожесточению. Возникла продолжительная, нетягостная пауза, и вдруг Наина Георгиевна не совсем впопад произнесла, ни к кому не обращаясь: - Да, мужчины жестоки и преступны, но без них совершенно нечего было бы делать на свете. На протяжении всей трапезы внучка генеральши была печальна и задумчива, в общей беседе не участвовала и, похоже, к ней даже не прислушивалась. Пелагия всё поглядывала на нее, пытаясь понять, всегдашнее ли это ее поведение или же сегодня с Наиной Георгиевной происходит нечто особенное. Может быть, причина ее странной отрешенности объясняется разговором, обрывок которого донесся до слуха монахини перед ужином? Но кто тогда был ее собеседник - тот, с глуховатым от страсти голосом? Один из тех, кто сидит сейчас за столом? И еще Пелагия поражалась тому, как причудливо обошлось Провидение с братом и сестрой, распорядившись одним и тем же набором черт совсем по-разному. Петр Георгиевич, молодой еще человек (по виду лет под тридцать), имел черные волосы, выгоревшие на солнце брови и ресницы и мучнисто-белый цвет лица, на котором нелепо выделялся большой красный нос. У Наины же Георгиевны распределение красок было прямо противоположным: золотистые волосы, черные брови и ресницы, нежно-розовые щечки и точеный, с прелестной горбинкой носик. Такая красавица, безусловно, могла закружить голову и подвигнуть на любые безумства. С точки зрения Пелагии, барышню немного портил своенравный изгиб рта, но очень вероятно, что именно эта ломаная линия больше всего и сводила мужчин с ума. Похоже, Наина Георгиевна была в Дроздовке на особом положении невнятная фраза, оброненная ею, повлекла за собой несколько напряженное молчание, словно все ждали, не добавит ли она чего-то еще. И Наина Георгиевна добавила, но следуя какой-то своей внутренней мысли, так что понятней не стало: - Любовь - всегда злодейство, даже если она счастливая, потому что это счастье обязательно построено на чьих-то костях. Ширяев дернул головой, словно от удара, да и Поджио улыбнулся как-то вымученно, а богач Сытников, напирая на "о", спросил: - Это в каком же смысле, позвольте узнать? - И обхватил рыжеватую, с проседью бороду в горсть крепкими короткими пальцами. - Любовь не бывает без предательства, - продолжила Наина Георгиевна, глядя прямо перед собой широко раскрытыми черными глазами. - Потому что любящий предает родителей, предает друзей, предает весь мир ради кого-то одного, кто этой любви, может быть, и недостоин. Да, любовь - тоже преступление, это совершенно очевидно... - И в каком смысле "тоже"? - пожал плечами Сытников. - Что у вас за привычка говорить недомолвками? - Это она интересничает, - фыркнул брат. - Прочла где-то, что в столицах современные барышни непременно изъясняются загадками, вот и упражняется на нас. |
