— Кто хочет говорить с нашей «Волшебницей», — сказал он, — пусть делает это сейчас.

— Тогда я желал бы знать, — сказал Лудлов, — не находится ли на этом корабле та, которую я ищу?

Контрабандист, игравший роль посредника в этой странной сцене, слегка поклонился и приблизился к книге «Волшебницы». Заглянув в нее, он наконец промолвил:

— В ответ на ваш вопрос вас спрашивают, точно ли вы ищете ту особу, о которой говорите?

Лудлов вспыхнул, но преодолел уколотое самолюбие и спокойно ответил:

— Да, именно ее.

— Вы моряк, а моряки свою привязанность часто переносят каждый на свое судно. Ваша любовь к той особе превосходит ли вашу любовь к судну, к профессии, надеждам, к мечтам о славе, так присущим военному?

— Моя привязанность не роняет достоинства мужчины! — ответил Лудлов после некоторого колебания.

По лицу контрабандиста пробежало легкое облако, однако, он приблизился и снова заглянул в книгу.

— Вас спрашивают еще, не нарушено ли вследствие недавнего происшествия ваше доверие к той особе?

— Нарушено, но не разрушено.

При этих словах таинственная фигура «Волшебницы» зашевелилась, и книга в руках ее вздрогнула.

— Согласны ли вы подавить свое любопытство, гордость и снова искать ее расположения к вам, не требуя объяснений всего происшедшего с ней?

— Я многое бы дал, лишь бы получить благосклонный взгляд Алиды де-Барбри, но ваши условия уронили бы меня в ее глазах. Если я найду Алиду — вся моя жизнь будет посвящена ее счастью; если нет — я до самой смерти буду оплакивать ее.

— Испытывали вы когда-нибудь чувство ревности?

— Сначала дайте узнать, есть ли у меня повод к ней! — вскричал молодой человек, устремившись к неподвижной фигуре с очевидным намерением сорвать с нее покрывало.

Моряк в индийской шали с силой гиганта удержал его.

— Никто не должен выходить из пределов уважения, — холодно сказал он.

Бешеный взгляд был ответом Лудлова. Вспомнив, однако, что он здесь беззащитен, моряк постарался подавить свое чувство.

— Испытывали ли вы когда-нибудь чувство ревности? — повторил спокойно контрабандист, как-будто ничего не случилось.

— Кто же из любивших не испытывал его?

В наступившей затем тишине явственно послышался тихий вздох… Лудлов оглянулся.

— Ваши ответы удовлетворительны, — сказал контрабандист после некоторого молчания. Обратившись затем к Олофу ван-Стаатсу, он спросил:

— Кого и что вы ищете?

— Мы прибыли сюда для одной общей цели.

— И вы ищете именно ее?

— Мне бы хотелось найти то, что я ищу.

— У вас много земель и домов. Дороже ли они для вас той, которую вы ищете?

— Я дорожу и тем, и другим, ибо кто же захочет, чтобы любимая женщина жила в нужде?

— Гм! — крикнул альдерман на всю каюту, но, спохватившись, почтительно умолк.

— В ваших словах больше благоразумия, чем жару. Испытывали вы ревность?

— Очень часто! — с жаром вскричал вместо патрона альдерман. — Я раз видел, как он застонал подобно медведю, потерявшему детенышей, когда увидел, что моя племянница кому-то улыбнулась. Философия и спокойствие! — обратился он к Олофу ван-Стаатсу. — Кто знает, не присутствует ли здесь при этом допросе Алида? В таком случае вся ее французская кровь должна вскипеть при виде вашей холодности.

— Готовы ли вы принять ее, не расспрашивая о том, что с нею было?

— Да, да, я отвечаю за это! — снова вмешался альдерман. — Ван-Стаатс привык самым точным образом исполнять свои обязательства, как самый лучший торговый дом Амстердама.