Адель не могла выдавить ни слова. Ноги дрожали и подкашивались, в груди все сжалось в тугой комок, дышать было нечем. Яго попытался взять ее за руку, но от прикосновения его пальцы начали рассыпаться, словно истлевшая бумага.

– Что происходит? – Он с испугом наблюдал, как тает его плоть. – Адель, что происходит?

– Не… Не знаю…

– Я не чувствую боли. Это странно. Почему я ничего не чувствую?

– Мне так жаль, – голос Адель сорвался. – Яго…

Его рука рассыпалась уже почти по локоть.

– Кажется, я понял… – горько усмехнулся он. – Ты позволила им убить меня, да?

– Нет! – Адель бросилась вперед и схватила брата за плечи, ее пальцы погрузились в теплый пепел. – Я просто… Просто не успела.

– У тебя руки в крови. Это моя?

– Я… Я не знаю. Яго, послушай…

Он понурил голову, плечи поникли.

– За что ты убила меня, сестренка? – глухо спросил Яго. – Я ведь только…

Адель резко села на кровати. Пот градом стекал с лица, сердце испуганно трепетало, рубашка прилипла к телу. Сон. Это был всего лишь сон, который Адель видела с тех пор, как Яго не стало. Каждую ночь она просыпалась, едва сдерживая крик ужаса и боли, который потом надолго застревал в горле комом.

Когда глаза привыкли к царившему в комнате мраку, Адель разглядела знакомые силуэты мебели и очертания окон, закрытых ставнями. По-прежнему дрожа, она поднялась с кровати, и, призвав крохотный лучик света, направила его к маленькому столику, на котором стояли часы. Половина первого. Прошло меньше сорока минут с тех пор, как она прилегла на кровать поверх одеяла, не раздевшись.

Адель решительно направилась к шкафу. Ей было необходимо сменить одежду и как можно скорее выбраться на улицу. Здесь слишком мало места. Слишком мало воздуха. Последние слова Яго, на которые она никогда не успевала ответить, подолгу терзали разум. Если бы у Адель было хоть чуточку больше времени, она бы ответила. Она бы рассказала брату, что это сделал Шай, и совсем скоро он заплатит за все.

* * *

Спускаясь по лестнице, Адель услышала гул голосов и смех из приоткрытой двери гостиной. Желтоватый луч света прокрался сквозь щель и вырвал из тьмы уголок картины в тяжелой деревянной раме. Этот натюрморт с фарфоровой вазой, усохшими цветами и серебряными бокалами казался Адель чересчур мрачным, и она поспешно отвела взгляд. Остальная часть узкого коридора, который вел к парадной двери, утопала во мраке, и это позволяло ей выскользнуть из дома незамеченной.

Остановившись на последней ступеньке, Адель затаила дыхание. Она давно не слышала такого беззаботного, чистого и звонкого смеха, как у Златы. Не прекращая попыток что-то рассказать, она то и дело срывалась на хохот, а с ней смеялись и Адские Джентльмены. Похоже, ребята прекрасно проводили время.

Злата стала частым гостем в этом доме, бывала здесь почти каждый день. Адель не возражала. Ограничившись коротким знакомством, она держалась на расстоянии и занималась своими делами, радуясь уединению. Парни больше не предлагали скоротать вечер за игрой в «Костяной дом», поняв, что Адель все равно не придет.

Адель не собиралась подглядывать, но и не смогла заставить себя идти дальше. Тихонько подойдя к двери, она заглянула в щель, сквозь которую виднелись часть комнаты и стол. За столом сидели Фокс, Линкольн и златовласая подруга Исайи. Его самого здесь, похоже, не было, иначе Исайя уже почувствовал бы присутствие Адель и вряд ли оставил это без внимания.

– И что ты потом сделала? – отсмеявшись, спросил Кью.