Шкаф уверенным шагом измерил расстояние к алтарю. Лунгины сидели тихо, прижавшись друг к другу, словно птенцы в гнезде.

– Ну что, великолепная семейка, пошли, что ли? – устало предложил охотник и взял Пашку за ворот. Свободной рукой злодей прижал холодный ствол к заплывающему фиолетовым соком глазу.

– Неси! – нагло ответил Пашка, – у меня со страху ноги отнялись. Пашка не шевелился, уставившись в родинку над переносицей похитителя.

– Не ври, – равнодушно ответил охотник.

Пашка обиделся и с достоинством парировал:

– Я не вру, а лгу. Врут маленькие дети.

Этого краткого и дебильного разговора хватило, чтобы Пепел под лозунгом «А за козла отпущения ответишь!» нашел силы тихой кошкой шастнуть со спины к лжетаксеру. Глаза сфокусировались на защищенной шарпеевидными складками могучей шее – голыми руками бесполезняк. Вооружившись первым, что подвернулось под руку – увесистым семисвечником – Сергей занес руки над теменем врага. Охотник интуитивно почувствовал движение за спиной, оглянулся.

– Живуч… – удивился амбал.

Пепел от души шарахнул ухаря ритуальной медью по голове. Клацнул выпавший из пальцев ствол. Шкаф, все таки оказавшийся не зомби, а заурядным незаконопослушным гражданином, стек под ноги по оси симметрии. Жаль, волочить его с собой для последующего допроса не выгорало, того и гляди, в дверном проеме возникнут лжетаксерские коллеги, усиленные бультерьером.

Когда папа с сыном выбрались из щели, Пепел без слов содрал с Валерия Константиновича плащ и отбросил подальше, будто тот источал радиацию.

– Зачем?!

– Жучки. Тебя пасли, и ты привел этих гоблинов на хвосте. Давай ключи от машины.

– Зачем?!

– Маячок могли зарядить в брелок, под капот, в бампер…

– Я же их захлопнул!

– Тогда гони свою мобилу.

– А это еще зачем?

– Ты мгновенно пеленгуешься как по исходящему, так и по входящему звонку, а я с тобой, видать, пока одной веревочкой связанный.

Лунгин, демонстрируя некоторую непокорность, трубу вытащил на свет божий, но не отдал, а извлек сим карту и переломал в пальцах. И здесь Пепла кольнула интересная мысль. А если трое преследователей явились во двор не по радиомаяку и совершенно не планировали встретиться здесь с товарищем Ожоговым? Ведь преследователи – по повадкам умудренные люди, а такие персонажи не ленятся обеспечивать себе троекратное преимущество. И тогда получается, троица явилась именно за сопляком в воняющей рыбьим жиром футболке. Кто же ты такой, или чего ты успел натворить, Павлик Лунгин?

– Прекратить! – рыкнул Сергей Ожогов, но команда относилась не к старшему, а к младшему Лунгину, тянущему руку к заманчиво лежащему на полу ТТ.

* * *

Молоденький лейтенант от скуки дергал на себя и задвигал обратно фанерный ящик стола, стараясь сделать это без скрипа.

Скрип скрип.

Он загадал, что ровно через минуту после успешной попытки появится Павлова.

Скрип скрип. В ящике шуршали пожухлые бумажки, перекатывалась парочка авторучек с негодными стержнями, по дну ящика гремел задубевший огрызок пряника, из ящика душисто пахло яблоками.

Скрип скрип. От досады младший лейтенант Михаил Игнатик был готов сгрызть ногти на обеих руках. Еще год назад он, курсант школы милиции, и мечтать не смел о том, что попадет в опергруппу. Его и в школу то взяли только за спортивные достижения. Не было фамилии Игнатик в списках, по которым заблаговременно отделяется будущий контингент молодой поросли оперов, и все тут.