– А не боязно? Вы ж про меня славу заряжаете, дескать я – беспредельщик. А ну как дверь очередью из калаша перережу?

– Калаша у тебя нет, не пучься выше телеграфного столба. А боялись бы, в ларьках бы сидели, – угрюмо отрезал Тарзан. – Короче, атаман, мы будем типа по-сиротски через дверь шушукаться или как?

– А если их не двое, а шобла? –свистящим шепотом нагнал дрейфу скользнувший к Пиночету Клепа. Тоже со стволом наизготовку.

– Двое. – Почему-то Пиночет был в этом уверен. Пожевал задумчиво губы и прошептал на ухо своему бойцу: – Не щелкай хлебалом, держи их в ракурсе, но и без истеричной дерготни.

Шумно вздохнул и тяжело, будто вагонетку попер, сдвинул шпингалет.

– Привет. – Первым в оранжерею втянулся подобострастно шустрый Шелест. Что это не кто-либо из вензелевцев, угадал бы и курсант школы милиции: по трусливому взгляду, брошенному на вожака, по приторно-заискивающему «Привет».

Следом вшагнули, важно держа фирму, но оглядываясь, пацаны Вензеля, профессионально скупыми бликами срисовали обстановку. Невысокий и необъятный в плечах. И худой, среднего роста, с глазами голодного волка. Пиджаки, мобильники на поясах, в руках демонстративно пусто – не одноразовые торпеды.

– Ну, пошли, потрем за жизнь, – засунув «беретту» за пояс, без особого радушия высказался Пиночет и, не проверяя, следуют ли дорогие гости за ним, зашагал в дальний угол оранжереи, где между лимонным и бутылочным деревьями покоилась стопка из четырех цинковых ведер.

Пиночет, Клепа и два незваных гостя расставили громкие ведра, будто собрались сразиться в наперстки, и без суеты, с показным депутатским достоинством, расселись. (?Какие гости, в них много злости, в них столько злости, что будь здоров?. – Эти песенные строчки пришли в голову Пеплу, наблюдавшему за «встречей на Эльбе» издалека). Чтоб не возвышаться над теми, кто по жизни выше, вьюном ерзающий Шелест присел на корточки по боку. Сурово бычащие брови братья Фрол и Силантий без объяснений выскользнули за дверь.

– Вот ты где, значит, зарылся, Пиночет. С курортным удовольствием, почти как на Канарах. Я – Тарзан, а это Волчок. – Коренастый боец кивнул на спутника. А сам глаз не сводил с выпирающей из-за пояса отморозка «беретты». То, что сектанты отправились в дозор, радости в его голосе не прибавило.

А Пиночет, фиксируя это беспокойство и не скрывая наглой ухмылки, наклонил голову в сторону Шелеста.

– Выходит, подружились? – Голос Пиночета был елеен, как у церковного батюшки, слушающего исповедь семнадцатилетней грешницы.

– Зачем с нами ссориться? По-хорошему с нами всегда можно договориться. – Миролюбия и воинственности в голосе Тарзана содержалось как в стандартном коктейле: два к одному.

Шелест под взглядом вожака все явственнее нервничал и наконец заговорил быстро-быстро, слюняво комкая слова. Ему дальше выпадало ждать на прикупе, и позарез надо было амнистироваться:

– Слушай, Пиночет, они так и так нашли бы… Вензель… тебя… вышли на меня… Не было в «Гриль-мастере» никого с пышными усами, а эти дожидались… Если бы они давить стали, я бы хрен чего им сказал… Ты ж знаешь, я – могила… А они нормально, по-человечески... И дело же предложили, поэтому я и привел их. – Шелест молитвенно приложил руки к груди. – Нам же по-любому не выжить в городе!

Пепел и те, кто остался рядом, не могли слышать подробности беседы под бутылочным и лимонным деревьями. Оттуда внятно долетало только испуганное жужжание Шелеста. Однако Сергей по выражению лиц почти на сто процентов угадывал реплики персонажей.