Гаишники, которые примчались, получив сообщение о пробке на Минском шоссе, сами застряли в этой пробке — машинами к этому времени оказалась забита даже спецполоса посередине трассы. Когда сотрудники ГИБДД добрались пешим ходом до конца дороги, они были уже очень злы и кипели, как перегретый чайник. Но едва они увидели, из‑за чего разгорелся весь сыр‑бор, как всю злость словно рукой сняло. Ребята несколько минут ловили челюсть у земли не хуже обыкновенных водил, а потом взялись за рации, дабы посоветоваться с начальством.

Но начальство не могло дать им никакого разумного совета. Оно само пребывало в шоковом состоянии, ибо в эти часы во все органы власти и охраны порядка обильным потоком поступала информация, от которой у кого угодно могла закружиться голова.

2

Связь с президентом прервалась примерно в полночь по Гринвичу. Глава государства как раз находился с визитом в Англии, а в Москве в это время была уже глубокая ночь.

Однако отключение спутникового канала правительственной связи, который соединяет президента со столицей и самое главное — «ядерный чемоданчик» с министерством обороны — это такое ЧП, при котором высших лиц государства будят незамедлительно в любое время суток.

Премьер‑министр, будучи разбужен, первым делом нарезался на руководителя ФАПСИ, которого подняли с постели еще раньше. Мол, что за дела — есть же дублирующие каналы. Свяжитесь с президентом по кабельной линии, по радио, еще как‑нибудь…

— Все каналы связи отказали одновременно, — бесстрастно ответил на это директор ФАПСИ, у которого были хорошие учителя по части умения сдерживать эмоции. Свою карьеру этот чиновник начинал в КГБ в годы его расцвета, при Андропове.

Премьер тоже был человеком сдержанным, но всему есть предел. Это ведь ни в какие рамки не лезет — потерять связь с президентом страны!

— Каким образом все каналы могли отказать одновременно? Что случилось? Ядерная война? Или земля наскочила на метеорит?

— Мы проверяем. Синоптики говорят, что Москва попала в зону метеорологической аномалии. Может быть, дело в этом.

Но версию о ядерной войне тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Опровергнуть ее могли только военные, но они никак не могли дозвониться до постов наблюдения ПВО и вообще ни до кого не могли дозвониться. Военные округа не отзывались ни по радио, ни по кабелю, ни по гражданской телефонной связи. Кто‑то выдвинул версию: электромагнитный импульс — как при атомном взрыве. Такой импульс мгновенно обрывает всю связь — даже оптоволоконную, потому что выводит из строя все электрические приборы.

Но почему тогда работает внутригородская связь? Почему разрушительный импульс обошел ее стороной?

Эта связь работала, как ни в чем не бывало, но приносила все новые тревожные вести.

Энергетики рапортовали о множественных обрывах линий электропередач. Из‑за этого возникла перегрузка в городской энергосистеме, и многие подстанции автоматически отключились. Энергия извне в Москву не поступает. Город обесточен и нормально функционируют только защищенные линии, запитанные от городских электростанций.

Железнодорожники докладывали об обрывах контактного провода и экстренной остановке поездов.

Газовщики зафиксировали прорыв магистрального газопровода, по которому голубое топливо поступает в Москву. А ремонтно‑спасательная группа несколько часов не могла выехать к месту прорыва из‑за тумана, который достиг немыслимой плотности.

* * *

Были и другие разрывы на трубопроводах, ведущих в город и из города, и ответственные за их сохранность докладывали об этом с ноткой паники в голосе.

Еще бы — газ, он ведь взорваться может. И главное — нет связи, чтобы отдать приказ перекрыть газопровод с другой стороны.

Но и на этом дело не кончилось.