— Но они воюют за Вас, во имя Вас. На побережье Вас знают как разбойницу, победившую короля Бераса.

Сказав это, Саммер удалось удивить Леди Мар.

— Я не знала, как много ты забыла, — удивленно сказала она. — Ты, правда, думаешь, я хочу выиграть войны людей? Только потому что они изображают меня на своих боевых знаменах?

Она рассмеялась.

— Значит... для Вас это всего лишь игра?

Казалось, и этот вопрос развеселил Леди.

— Поле битвы – это шахматная доска смерти, если уж на то пошло, — не долго думая ответила она.  — Ты же вроде бы должна меня знать. Я люблю наблюдать за игрой и изучаю стратегию людей. Она очаровывает меня, но по-другому, не как тебя. А иногда, я выбираю себе несколько королей, пешек или ферзей, и посылаю их на игровое поле.

В одно мгновение она вновь стала серьезной.

— Но сейчас речь о другом! Об Индиго. О тебе и, тем самым, о всех Зоря. Мои Лорды были ослеплены перспективой получить власть. Они уже давно ведут свою собственную игру.

Саммер молчала, и она добавила:

— Будь честна со мной, Тьямад. Говори откровенно. Мы, Зоря, не должны иметь друг от друга секретов.

Это предложение стало для нее ударом. Саммер сглотнула, вертя в руках маску. Пауза затянулась, она судорожно искала какой бы еще вопрос задать.

— Значит... это мы виноваты, что в этой войне гибнет столько людей?

Леди Мар засмеялась. И в этом смехе были и доброта и жестокость, совсем близко друг к другу.

— Ты бы тоже сказала, что это ветер виноват, если во время штурма погибают люди? Или море, когда оно разрушает дамбу? Нет, Тьямад. Лорды думают, что повинуются моим приказам. На самом деле, они сами принимают решения. Я ничего не требую и не противоречу. Они воспринимают это как согласие или отказ, смотря как им удобнее и как это вписывается в их планы. Они сами создают правила, а считают что это моя идея. Возьми, например, Лорда Джораса. Я говорю ему, что никогда не буду снимать маску в присутствии людей, а он сделал из этого закон, что никому не разрешено видеть лицо Зоря. Это он был тем, кто ввел за это смертную казнь. А почему? Чтобы показать свое уважение, чтобы пресмыкаться передо мной в надежде, что я дам своему самому усердному слуге немного больше власти. Я говорю, хочу цитадель, и он и другие союзники начинают воевать и приносят ее к моим ногам. Хотя я бы и сама могла получить ее, достаточно было бы спросить короля Бераса. Уверена, что ему бы так понравилось иметь такую владычицу как я, что он бы немедленно стал моим союзником.

— Значит, мы соблазняем людей? — сказала Саммер. «Как Индиго соблазнил меня жизнью?»

Ее пронзил острый взгляд.

— Я могу  вытянуть из людей только то, что они носят в себе. В большинстве случаев это алчность и стремление к власти. Я пытаюсь выяснить, что их так в этом привлекает. Может они надеются таким образом получить бессмертие? Но не все люди одинаковы. Я была у некоторых в гостях, для которых мое присутствие послужило поводом противостоять жадности. Другие обращались со мной и с вами как с друзьями, а не как с повелительницами. А еще другие через меня научились по настоящему ценить и любить жизнь, вместо того чтобы тратить ее на получение власти. Я была в гостях у бедных и богатых, и все эти люди постоянно удивляют меня. Я скажу тебе кое-что: кто хочет быть соблазненным, не нуждается в соблазнителе, ему нужен лишь повод. И такой повод они, конечно же, получают от меня. Видимо Индиго думает точно также. Иначе, почему он так легко справился с тобой?

Саммер прикусила нижнюю губу и молчала. Леди сняла бархатные перчатки и уронила их на пол, там, где стояла. Затем подошла к Саммер и дотронулась до ее щеки. Ее рука была холодной и теплой одновременно. Несмотря ни на что, было приятно ощущать связь друг с другом.

— Думаешь, я тебя упрекаю? — приветливо сказала Леди.