Он вздохнул и недовольно убрал волосы со лба, как будто хотел прогнать призрак Индиго.

— Давай не будем говорить о нем, — сказал он. — Лучше посмотрим, сохранился ли вход.

***

Он был хорошо скрыт, что никто кроме Любимого не смог бы его найти. Мужчина освободил место между краями скал от камней и достал из рюкзака складную лопату. Мы попеременно копали, и когда наткнулись в полузамерзшей земле на дерево, уже наступил вечер. Это был черный мореный дуб, который за прошедшие столетия не разбух и не почернел. Любимый достал из армейского рюкзака контейнер со взрывчаткой, но в этот момент Саммер удалось разбить ржавый железный замок лопатой и сильным ударом взломать крышку. Земля неохотно открыла врата в подземный мир.

Любимый серьезно посмотрел на нее.

— Ты готова? — спросил он. Она поспешно кивнула и вытерла мокрые, ободранные пальцы об куртку.

 — Готова. Ты пойдешь вперед?

Каменная лестница вела глубоко под землю. Не говоря ни слова, они взялись за руки и, подсвечивая фонариком, на ощупь, шаг за шагом возвращались в прошлое. Первое, что они почувствовали, это запах камней, старого дерева и чего-то сухого и слегка подгнившего. Старая кожа? Пергамент? Узкий коридор вел мимо двух крошечных камер и оттуда к проходу, начинавшемуся на уровне колен. Для Саммер все это по-прежнему было незнакомым.

— Это был вход за зеркалом.

Голос Любимого звучал глухо, пыль оставила светлую полосу на его пальто, когда он протиснулся в щель. Саммер, набравшись смелости, последовала за ним. Первым, что бросилось ей в глаза, были своды и кожаные обои. Воспоминание наконец-то отважилось выбраться из темноты на свет.

— Голубой и золотистый, — прошептала она. — Индиго приказал разрисовать их по моим эскизам. Я любила этот голубой цвет!

Саммер взяла у Любимого фонарик. Когда она, войдя в огромную комнату, медленно поворачивалась кругом, фонарик постепенно освещал ее прошлое.

Самое странное заключалось в том, что время здесь внизу словно остановилось, как последняя секунда жизни. Зеркало рядом с камином хоть и потускнело, но осталось целым. Камин был забит. За все эти годы в шахту надуло много всего, землю, листву и камни, перекрывавшие своды наверху. Вид камина оставил след в душе Саммер. «Сердце Любимого. Здесь оно билось в последний раз».

Саммер быстро отвернулась. И обнаружила кровать. У изголовья две скульптуры в виде пытающихся подняться в воздух лебедей. Филигранные перья были вырезаны из тысяч пластинок из слоновой кости. На кровати, конечно же, не было матраца, она была гладкой и жесткой как спальное место Зори. Это был самый дорогой подарок Индиго. У Саммер было ощущение, что она только что встала с кровати из слоновой кости – нет, как будто ее застали врасплох и стащили с нее. На рассвете, когда ворвались солдаты и связали ее, полусонную, когда место рядом с ней еще было теплым от кожи Любимого. Пыльное, шелковое одеяло потеряло цвет и тонкую структуру, но все еще лежало на полу. Рядом лежали потускневшие осколки графина, который она сбросила со стола в борьбе с солдатами.

«Я не чувствую... ничего», — удивленно подумала она. — «Как будто я совершенно пуста!»

Любимый не выдержал увиденного. Он решительно подошел к кровати и в ярости сбросил на пол, все, что лежало на ней: меха, шелк и смятые подушки. В воздух поднялось облако пыли. Гнилой, животный запах, и запах земли. Любимый достал зажигалку и свечи, подаренные ему животными-бегунами, зажег их и поставил возле камина.

— Я должен разгрести камин, — неохотно сказал он. — Мы не можем рисковать и разводить костер, но нам нужна хотя бы шахта, через которую проходил бы воздух.